Борис Григорьев - Швеция под ударом. Из истории современной скандинавской мифологии

Итак, складывалась тупиковая ситуация.

В один из последующих дней, когда посол и я снова были во Дворце наследного принца (шведский МИД), меня отвел в сторону служитель и сказал, что Лейфланд хотел бы переговорить. Когда я вошел в кабинет генерального секретаря МИД, он в доверительном тоне сразу же спросил: «В чем дело? Почему советская сторона вот уже несколько дней не приносит извинений в связи с инцидентом? Нам трудно объяснить это шведской общественности, — сказал он, — особенно с учетом добрососедских отношений между нашими странами».

Через день из Москвы пришло указание принести шведам официальное извинение. Более того, было дано наше согласие на то, чтобы шведские представители посетили командира подлодки на ее борту. Мы приняли также предложение о доставке командира — капитана 3 ранга Анатолия Гущина — под гарантию личной безопасности на шведский сторожевой корабль, находящийся за пределами шведской запретной зоны для его опроса (мы всячески избегали слова «допрос» 16 16 В шведском языке «опрос» и «допрос» являются синонимами и переводятся одним словом. ). Такая подвижка в нашей позиции открывала возможность закрыть инцидент. А. Гущин и еще один назначенный им офицер поднялись с подлодки на шведский вертолет и затем были доставлены на борт сторожевика. К тому времени там уже находились представители советского посольства: военный атташе Просвирнин и секретарь консульского отдела Григорьев.

Их прибытию в Карлскруну предшествовали трудные переговоры с властями. Шведы долго отказывали в том, чтобы наши представители присутствовали на допросе командира. В конце концов в посольство позвонил Лейфланд. «Наши власти разрешили допустить двух советских представителей на беседу шведских официальных лиц с А. Гущиным. Советские дипломаты могут вылететь в Карлскруну, — очень сухо сказал Лейфланд. — Военный самолет с офицерами штаба обороны вылетает сегодня из Стокгольма с аэродрома Бромма, им могут воспользоваться и советские представители». «В котором часу?» — Спросил я. «Через двадцать минут», — последовал ответ.

От посольства до аэродрома минимум 10–15 минут езды. Просвирнин и Григорьев незамедлительно бросились в машину и успели к вылету самолета.

Судя по всему, шведы были не слишком заинтересованы в том, чтобы мы с Просвирниным попали в Карлскруну, поэтому и сообщили о вылете самолета с таким расчетом, чтобы мы не успели на него сесть. Е.П. Рымко в своих воспоминаниях не рассказал о том, что когда генеральный секретарь шведского МИД звонил ему по поводу нашей командировки в Карлскруну, и предупредил, чтобы дипломаты в Бромме обратились в ворота «К». Советник-посланник переспросил, какую букву имеет в виду швед, и тот пошутил:

— «К», как «Калининград».

Шутка удалась, но в Бромму мы все-таки успели 17 17 После нашего отъезда из Стокгольма Л. Лейфланд вызвал к себе Е. Рымко и сообщил ему еще одно условие шведской стороны: Советский Союз должен компенсировать шведам издержки, затраченные на снятие лодки с мели в размере 1,6 млн крон. Эта сумма была переведена советским посольством в МИД Швеции осенью 1982 г., т. е. год спустя после инцидента. .

— Валера, жми на всю катушку и не обращай на дорожные знаки внимания, — попросил Просвирнин шофера посла. И Валера «показал класс», промчавшись по центральным улицам города на бешеной скорости и доставив нас прямо к трапу шестиместной «Цессны», когда пропеллер уже вращался на предстартовой скорости, а наземный персонал собирался убрать трап.

Мы с Юрой плюхнулись на первое попавшееся кресло, пытаясь определить, в какое общество попали. Люк тут же задраили, и самолет стал выруливать на взлетную полосу. В салоне кроме нас было 2 или 3 человека, и один из них, мужчина в штатском в возрасте примерно 45–47 лет, гладко причесанный и подчеркнуто аккуратно одетый, кратко представился:

— Офицер связи из штаба обороны Перси Бьёрлинг.

Когда мы уже были в воздухе, один из офицеров в военно-морской форме принес термос и предложил нам горячий кофе с печеньем. В рот нам ничего не лезло, но кофе более-менее удачно заполнил воцарившееся на какое-то время тягостное молчание. Постепенно хозяева «оттаяли» и завели вежливую беседу на разные отвлеченные темы, в то время как мы с Просвирниным были заинтересованы получить хоть какую-нибудь информацию об обстановке в Карлскруне. Однако офицер связи был немногословен, ссылаясь на то, что он и сам не был посвящен в детали и так же, как и мы, был мобилизован начальством в спешном порядке 18 18 Адмирал Шубак якобы вызвал П. Бьерлинга к себе за 10 минут до отлета самолета и предложил ему сопровождать нас в Карлскруну в качестве офицера связи. Представляется сомнительным, чтобы Бъёрлинг за 10 минут добрался от штаба обороны до Броммы. . О себе сказал, что бывший подводник, имеет чин капитана 2 ранга, последнее время переведен на штабную работу в Стокгольм. Было ясно, что Бьёрлинг был нашим коллегой, т. е. военным разведчиком.

Лететь нам предстояло около часа, и мы пытались собраться с мыслями и представить, что нас ожидает в Карлскруне. П. Бьёрлинг проинформировал, что сядем на аэродроме Каллинге неподалеку от Карлскруны. Там нас должна встретить машина военно-морской базы и сразу доставить в штаб для первой беседы с командующим базой капитаном 1 ранга Леннартом Фошманом. Потом мы вернемся в гостиницу, где он на всякий случай зарезервировал для нас 2 номера, а после этого… после этого обстановка покажет. В общих чертах в мою задачу входило обеспечение консульской защиты интересов лодки с экипажем, а Ю. Просвирнину предстояло быть на страже военных интересов государства. На практике обе эти задачи оказались неотделимыми друг от друга.

Скоро самолет начал снижаться и оказался в плотном слое облаков. Время ожиданий и неопределенности кончилось с первым касанием колес «Цессны» бетонной дорожки аэродрома. Попрощавшись с пилотом и офицерами, мы вышли наружу и сразу же сели в защитного цвета «Вольво» с военными регистрационными знаками. Через четверть часа машина миновала шлагбаум, и мы оказались на территории военно-морской базы, расположенной в длинных толстостенных кирпичных зданиях старинной архитектуры. Потом мы долго брели с сопровождающим по длинным коридорам и переходам.

Есть смысл рассказать немного об истории Карлскруны и обосновавшейся здесь военно-морской базы.

Город был заложен в 1680 г. при короле Карле XI и был с самого начала задуман как морская крепость и главная база для шведского военно-морского флота. Таковым он остался и в наши дни. Флот и всё, что с ним связано: порт, бастионы, верфь, маяки, военные школы, казармы — доминируют в пейзаже города с 35-тысячным населением. Музей истории судостроения, музей провинции Блекинге, старинные церкви, ратуша, 2 гостиницы, универсам, мелкие лавки, туристические бюро — вот и все достопримечательности города у воды.