Владимир Райцес - Процесс Жанны дАрк

Но Совет по делам Франции не внял просьбе университета. Люди английского короля получили приказ везти Жанну совсем другой дорогой, нежели та, что вела в Париж. Ее повезли кружным путем, через Аррас, Аббвиль, Сен-Валери и Дьеп, в самый центр английских владений - в Руан. В конце декабря 1430 г. зловещий кортеж прибыл в столицу Нормандии.

Решение Бедфорда провести суд над Жанной в Руане было продиктовано отнюдь не недоверием к парижским богословам и законникам. Определяющим мотивом было желание провести этот суд на французской земле, но в максимальном удалении от освобожденной территории.

В Париже оккупанты чувствовали себя непрочно. Над ними нависали мощные крепости французов, таившие угрозу внезапного нападения. Опасность подстерегала англичан и в самом городе, где действовали тайные группы патриотов. Полиция Бедфорда свирепствовала, раскрывая действительные или вымышленные заговоры, но она была бессильна подавить все растущие сопротивление. Кое-кто из парижан связывал надежды на освобождение с деятельностью Жанны д’Арк. Как раз в сентябре 1430 г. инквизиционный трибунал Парижа рассмотрел дело двух женщин, все «преступление» которых заключалось в том, что они говорили о Жанне похвальные слова; одну приговорили к сожжению, другую - к длительному тюремному заключению. В этой обстановке судить Деву в Париже было просто-напросто опасно.

Руан же был глубоким тылом, а его поредевшее и полностью терроризированное население не было пока что способно на сколько-нибудь серьезное выступление против оккупационных властей.

Была еще одна причина, побудившая организаторов процесса избрать местом его проведения столицу Нормандии. Жанна должна была предстать перед судом бовеского епископа. Но Бове находился в руках французов, и Кошону негде было судить «еретичку»; его судебные полномочия распространялись лишь на территорию подвластной ему епархии. Каноническое право предусматривало для таких случаев возможность проводить процесс в чужом епископстве с разрешения его владыки. Обратись Кошон с такой просьбой к епископу Парижскому, он вряд ли встретил бы отказ. Но это ставило его самого в чрезвычайно трудное положение: этикет требовал, чтобы честь председательствовать на суде была бы предложена хозяину.

В Руане же все обстояло как нельзя лучше. Архиепископская кафедра была вакантной, и Кошону предстояло лишь договориться с соборным капитулом, отправлявшим коллективно функции главы епархии, о так называемой «временной уступке территории» в пределах, необходимых для проведения суда. Правда, руанский капитул согласился на это не без колебаний, так как усмотрел в просьбе Кошона первый шаг к овладению архиепископской митрой (у местных клириков были свои кандидаты), но вмешался всемогущий регент, и дело было улажено. 28 декабря капитул особым письмом признал полномочия Кошона и уступил ему территорию руанского диоцеза (Т, I, 14-16). К тому времени Жанна уже находилась в Руане.

Ее передали коменданту города графу Уорвику, которому Бедфорд поручил охрану заключенной и непосредственное наблюдение за ходом процесса. Уорвик распорядился поместить пленницу (ибо Жанна еще считалась военнопленной) в Буврейский замок, служивший одновременно и крепостью, и королевской резиденцией, и тюрьмой для особо важных преступников. Там в железной клетке, не позволявшей ей разогнуться, прикованная короткой цепью к решетке провела Жанна первые недели заключения. Ее денно и нощно сторожила пятерка английских солдат, подчинявшихся самому коменданту.

Она была не единственной узницей Буврея. В подземельях и верхних этажах башен ждали суда десятки арестованных патриотов - участников партизанского движения в Нормандии. Ждали они недолго. Суд был скорым и беспощадным. Время от времени из замка выводили очередную партию осужденных. Их вели на площадь Старого Рынка, где устраивались массовые казни. По многу дней раскачивал ветер тела повешенных, а над городскими воротами торчали на шестах отрубленные головы. Руан был городом смерти. Известно, что осенью 1431 года в течение одного дня (Жанны тогда уже не было в живых) на площади Старого Рынка оккупанты казнили четыреста французов - и даже не партизан, а обычных военнопленных. «Жаль было видеть, как в короткий миг погибло столько отважных людей и пролилось такое количество крови», - сокрушался хронист, который был в общем-то благорасположен к оккупантам. [16] Цит. по: G. Hanotaux . Jeanne d’Arc, Paris, 1911, стр. 261, 69

А в парадных залах Буврея разместился английский двор. Еще летом 1430 г. в Руан привезли малолетнего короля Генриха VI, и он оставался там до осени следующего года, пока его не увезли в Париж на церемонию коронования. При нем постоянно находились Винчестер и Уорвик, часто наезжали Бедфорд, Глостер, Стаффорд, Сомерсет и другие влиятельные члены обоих королевских советов (по делам Англии и Франции). Процесс Жанны д’Арк проходил от начала до конца буквально на глазах английского правительства,

Мы, правда, не знаем, видел ли Жанну сам король; в источниках никаких упоминаний об этом нет. Скорее всего не видел. Опекуны и гувернеры постарались, по-видимому, уберечь десятилетнего ребенка от порчи, которую, по их глубочайшему убеждению, насылала «лотарингская колдунья». Но что Винчестер, Бедфорд, Уорвики другие реальные правители оккупированных территорий Франции не только внимательно следили за действиями инквизиционного трибунала, но и руководили процессом, контролируя и направляя каждый шаг судей, - в этом нет ни малейших сомнений.

Английское правительство нисколько не скрывало ни своей причастности к суду над Жанной д’Арк, ни того значения, которое оно этому суду придавало. Оно взяло на себя все связанные с ним расходы. Сохранившиеся и опубликованные документы английского казначейства в Нормандии показывают, что эти расходы были немалыми.

Во-первых, каждому члену трибунала выплачивалось регулярное жалование. Один лишь Кошон получил за ведение суда над Жанной 750 ливров, что было немногим меньше годового жалования, которое он получал как член Королевского Совета. Щедро были оплачены услуги второго судьи - инквизитора Жана Леметра, а также прокурора, следователя, секретарей и судебного исполнителя.

Что касается многочисленных заседателей-асессоров, то они получали разовое вознаграждение за присутствие на каждом заседании-20 су (1 ливр). Обычно на заседаниях трибунала присутствовало от 30 до 60 асессоров, а такие заседания проводились чуть ли не еженедельно в течение пяти месяцев. Членам делегации Парижского университета, прибывшей в Руан для участия в суде, выплачивались также дорожные, квартирные и суточные: так, 4 марта 1431 г. они получили 120 ливров, 9 апреля - столько же, 21 апреля - еще 100 ливров и т. д. (Q, V, 196-209).