Михаил Чванов - Загадка штурмана Альбанова
- Название:Загадка штурмана Альбанова
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Вече
- Год:2012
- Город:Москва
- ISBN:978-5-9533-5616-9
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Михаил Чванов - Загадка штурмана Альбанова краткое содержание
Летом 1912 года из Санкт-Петербурга во Владивосток Северным морским путем отправилась парусно-паровая шхуна «Св. Анна» под руководством лейтенанта флота Георгия Брусилова, племянника выдающегося русского военачальника А. А. Брусилова. Но уже в октябре, зажатая тяжелыми льдами около Ямала, а потом вмерзшая в них, она стала дрейфовать на север и на следующий год оказалась в широтах, близких к Северному полюсу. Летом 1914 года часть экипажа во главе со штурманом Альбановым отправилась в беспримерный переход по дрейфующим льдам к ближайшей земле. Из 13 человек спаслись только двое: штурман Валериан Альбанов и матрос Александр Конрад. Незапланированный дрейф «Св. Анны» и ледовый поход Альбанова позволили сделать несколько важных географических открытий. В частности, стало известно, что мифические острова — Земля Петермана, Земля Короля Оскара и Земля Гилиса — не существуют. Для писателя Вениамина Каверина Альбанов стал прототипом штурмана Климова в романе «Два капитана». Судьба остальных участников похода, как и оставшихся на судне членов экипажа во главе с Г. Л. Брусиловым, до сих пор была неизвестна. И вот в летние месяцы 2010 и 2011 года поисковая экспедиция при содействии Пограничной службы и авиации ФСБ России сделала на Земле Франца-Иосифа сенсационные находки.
Загадка штурмана Альбанова - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок
Интервал:
Закладка:
— А почему вы не продолжили службу в другой части?
— Кроме всего прочего — это все равно, что разогнать семью и сказать: ищи новую. В конце концов путем долгих поисков я оказался в МЧС, в отряде «Центроспас». До этого даже недолго работал в охране у первых лиц государства. В денежном отношении, может, это было и неплохо, но не для души.
— Почему?
— Не офицерское дело — бегать за коньяком, выгуливать собачку хозяина и носить за его женой пакетики в магазине. Пусть ты снял погоны, но ты должен до конца жизни себя блюсти. Все знают, что ты был офицером. А я должен помнить, что я и остался офицером, только запаса. Бывших офицеров не бывает. И когда ты делаешь недостойные вещи, престиж офицерского корпуса и военной службы в глазах окружающих падает.
— Не обидно: в армии были командиром, а сейчас рядовым спасателем?
— Сначала были амбиции на этот счет. И при желании можно было занять какую-нибудь командную должность, даже в МЧС, но я хотел работать именно в «Центроспасе». Это единственный в своем роде, уникальный отряд, где я мог бы реализовать свой опыт. И ради этого я готов был начать с нуля. Главное — уважение людей, а завоевать его, не будучи профессионалом, невозможно. Знаете, какие заслуженные люди у нас работают? Есть такой документ «Книжка спасателя», в нее заносят, в каких спасательных операциях ты участвовал; на одной страничке умещается до 10–12 таких записей, а страничек в книжке — 20. Так вот у нас есть такие, у кого заканчивается четвертая книжка! Причем это спасательные операции не типа «снял кошку с дерева» — а землетрясения в Камбодже, Пакистане, цунами в Индонезии, война в Осетии, Чечне, теракты в Буденновске, Беслане, Москве. И везде наши спасатели отработали. В группе, где я сейчас, практически все награждены правительственными наградами, и не по одному разу. Когда «Центроспас» только создавался, у них было по 36 вылетов в год. Люди не вылезали из самолета. Их так и называли — пожарная команда России.
— Но когда вас поставили командовать группой спецназа, у вас, наверно, тоже никакого опыта не было?
— Да, мне было 22 года. Четыре месяца я входил в специфику ведения боевых действий. Этого срока достаточно, чтобы самому выучиться и солдат подготовить. Ездил по «учебкам», отбирал солдат, обычно самых хулиганов, детдомовцев, с условными судимостями — из такого контингента, как правило, получаются самые лучшие солдаты. Естественно, при умелом с ними обращении. Сразу на меня всю ответственность за солдат не повесили: в первой командировке в Чечню у меня был командир, опытный офицер, за которым я ходил хвостиком, и наматывал на ус. А уже во вторую командировку мне доверили подразделение.
— И эти хулиганы слушались вас? Разница-то в возрасте у вас была небольшая.
— Воспитание — это инструмент, важно, как ты умеешь им пользоваться. Меня дома учили быть честным, отвечать за свои слова. Эти качества уважаемы в любой среде. Даже пацаны, соприкоснувшиеся с уголовной средой, уважают тех, кто держит слово и не обманывает своих ближних.
— А дедовщина?
— Нашим солдатам некогда было этим заниматься. Дедовщина — от избытка свободного времени, а мы занимались делом. И потом, подразделение боевое, здесь другие критерии взаимоотношений. Сегодня ты молодого обидишь — а завтра пойдешь с ним на боевую задачу. И не обязательно, что он может выстрелить тебе в спину, он просто, скажем так, не захочет, рискуя своей жизнью, спасать тебя. Убить можно и бездействием.
— Но вы шли с ними не в бойскаутский поход, не было страха, что они вас подведут в критический момент?
— Когда командир спецназа готовит солдат перед командировкой, он с ним и спит и ест. Два месяца подготовки проходят в лесу, где вы вместе живете, добываете себе пищу, отрабатываете засады, вождение, стрельбу боевых машин. Командир группы — сколько бы ему ни было лет, хоть двадцать два, полностью за все отвечает. И пока их готовишь, сплетаешься с ними душой, держишь их, конечно, на дистанции, но, тем не менее, получается почти семья. У солдат тоже свой «телефон» имеется — кто увольняется, передают молодым: «Попадете к Унтиле — будет тяжело, будете гоняемы нещадно, но до дембеля доживете». Теперь уже можно сказать, не боясь, что за все пять командировок в Чечню, которые длились в общей сложности два года и восемь месяцев, я не потерял ни одного солдата. Легкие ранения были, но все остались живы. И моя частичка заслуги тоже в этом, наверно, есть, я тоже ради этого жертвовал своей личной жизнью, свободным временем. Считал, что, раз мне выпало служить в спецназе, значит, в этот отрезок времени ничего более важного, чем служба, быть не может. Я дважды ночью вставал, обходил казарму, знал каждого солдата, как зовут его папу, маму, знал клички их кошек, собак, знал, на какой пятке у кого какая мозоль, — вся эта информация позволяла мне видеть их насквозь. Предугадывать какие-то их скрытые ходы, желания. Постепенно это выросло в уважение ко мне с их стороны, почитание даже… Жаль, что так внезапно все закончилось. Тяжело было жить, когда нашу часть расформировали. Можно сравнить это с любовью, как если бы ты любил человека, полностью был поглощен им, и потом вас внезапно разлучили!
— А как ваша семья относилась к такому вовлечению в профессию?
А вот этот вопрос она могла ему не задавать. По крайней мере, для меня ответ был заведомо ясен. Он не стал скрывать, ответил:
— Была семья, но не сложилось. Когда служил, дома почти не находился, все время в командировках, денег мало, жилья нет. Я жил в казарме, с солдатами. Потом нам выделили помещение: девять квадратных метров, бывший склад. Так что понять жену можно, тем более, когда все это происходит в Москве и человек, выйдя за ворота воинской части, видит совсем другую жизнь.
— Тем более странно, что вы с такой ностальгией вспоминаете о годах своей армейской службы, про армию теперь принято говорить всякий негатив: коррупция, дедовщина. Да и к войне в Чечне у многих подход и оценки далеко неоднозначные.
— Да, наверно, мне просто повезло — я успел вскочить в последний вагон последней электрички прежней армии, у которой был престиж и уважение в народе. Я застал: когда отец приезжал к родителям в деревню, он целый месяц ходил, не снимая форму: все хотели видеть его в гостях только в форме, офицер в доме — это была честь для хозяина. Что же касается войны в Чечне, то, честно говоря, мы тоже постоянно задавали себе вопрос: что мы там делаем? Может, поэтому, несмотря на сопутствовавший мне тогда успех, внутри постоянно грызло какое-то сомнение: правильно ли я поступаю? Пока я сам себе четко не поставил задачу: вот я привез в Чечню 18 солдат и должен 18 солдат вывезти отсюда живыми и здоровыми. И мне сразу стало как-то проще. Хотя, думаю, то, что мы там делали, было все-таки нужно. Если бы то количество оружия, взрывчатых веществ и наркотиков, которое наш отряд там уничтожил, попало бы в Россию, и прежде всего в Москву, терактов, заказных убийств, наркоманов среди молодежи было бы намного больше.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: