Василий Смирнов - Крымское ханство XIII—XV вв.

Кара-Керман же мог существовать сам по себе, помимо Очакова: не его ли следует разуметь в конечной приписке к грамоте Менглы-Герая к Ивану Васильевичу от 1493 г. с извещением о разрушении вновь построенного города литовцами, что эта грамота «писана в Керерман»? [922] Сборн. Ист. Общ., XLI: 197. Со временем имя этого географического пункта могло затеряться, уступив место какому-нибудь другому, подобно тому как затерялись имена тех городищ, о которых упоминается в грамотах Менглы-Герая, имевшего обыкновение воздвигать новые постройки на развалинах прежних подобных же сооружений. Особливо такое соображение приложимо к знаменитому переправочному пункту на р. Днепре, именуемому в памятниках Таманью: и позднее, уже в турецких грамотах XVI века, писанных из султанской канцелярии к Крымскому хану Мухаммед-Гераю и к его брату Шагин-Гераю, опять идет речь о возведении каких-то крепостей по обе стороны той же днепровской переправы [923] Феридун-бей, II: 130 и 133. . Наконец надо прибавить, что Очаков испокон века и у турок, и у татар всегда назывался «Днепровская крепость», или просто, как и р. Днепр, Узу; под именем же Кара-Кермана он не встречается в памятниках турецко-татарской письменности.

Менглы-Герай был очень энергический и предприимчивый хан. Восторжествовав над Большой Ордой, он неотступно преследовал претендентов на ее наследие Сейид-Ахмеда и Шейх-Ахмеда, которые в Крымских Делах носят общее наименование «детей Ахметовых». Он входил в деятельные сношения с нашим Иваном Васильевичем III для союзного противодействия польскому королю и князю литовскому. Историки приписывают Менглы-Гераю распространение своих владений далеко за пределы полуострова, ибо он все время своей жизни беспрестанно воевал с окрестными странами — Польшей-Литвой, Черкесией и Большой Ордой. После того как Герай с 50-тысячной ордою ходил также на помощь турецкому султану воевать в Молдавии, в воздаяние за это он получил от султана хасы, т.е. доходы с некоторых местностей на р. Днестре, принадлежавших воеводе молдавскому [925] Семь планет, 81; Кр. Ист., л. 30 т. и Зап. Од. Общ., I: 383. . Когда под конец своей жизни Менглы-Герай стал болен, то сыновья его, в особенности старший Мухаммед-Герай, простерли свои опустошительные набеги и на пределы русские. Поведение Менглы-Герая в этом последнем случае сильно напоминает подобную же политику второго турецкого султана (или, правильнее, эмира) Орхана, за слабостью которого сын его Сулейман-челеби опустошал византийские владения. Отцы числились приятелями — один с императором византийским, другой с великим князем московским, а сыновья делали вражеские набеги на земли отцовских друзей. Конечно, они действовали не без попустительства отцов; но эти последние на жалобы обижавшихся друзей соседей отвечали, что они знать ничего не знают — что сыновья их разбойничают без их соизволения и даже ведома.

Но там и тут для подобного попустительства было глубокое основание; военные экскурсии сыновей османского эмира и хана Крымского служили боевой школой, в которой подготовлялись преемники престарелых отцов своих во власти, главную опору которой должно было утвердить на проявлении личной военной доблести, обаятельно действующей на массу первобытных диких народов, каковы были в те времена турки и татары. У ханов Крымских, наподобие вообще тюркских знатных фамилий, практиковалась особая система воспитания, долженствовавшая закалить юного члена ханского рода во всех лучших качествах лихого наездника и головореза. Эта система породила среди тюркских племен особый своеобразный вид духовного родства, побратимства, которое называется аталычеством. Дом Гераев тоже имел такие связи с некоторыми из черкесских племен, которые искони причислялись к подданным Крымских ханов, хотя эта зависимость никогда не выражалась в определенных и правильно организованных формах практического осуществления ханской власти над землями, лежащими вне пределов Крымского полуострова. Вот что об этом говорится у Гезар-Фенна. «Крайний предел черкесов, обитающих в Таманском округе, куда назначаются от Высокой Державы судьи, составляют черкесы Жанэ: у них еще действуют вообще постановления шариата. Брать из них невольников не позволительно. А от Жанэ вплоть до черкесов Кабарды — это места войны; брать у них полонянников позволительно. В таком-то своем состоянии они из страха покоряются ханам, так что, говоря: "Пусть только он не воюет против нас", ежегодно его величеству хану, калге, и нур-эд-дин-султану приподносят черкесских невольников под именем подарка [926] В турецком тексте стоит: «под именем подарка»; а в других источниках этот вид дани с черкесов иначе обозначается: Мухаммед-Риза называет его «презент, приходное» (Семь планет, 147), что означало, по объяснению турецкого историка Фундуклулу, пригон трехсот черкесских мальчиков к каждому вновь восходившему на престол хану (Фундуклулу, IV: 249 т.). Турецкий историк Рашид-эфенди эту же дань обозначает еще именем «погрешное» и объясняет, что она заключалась в приводе к хану нескольких невольников кем-либо из провинившихся черкесов — из беков, сипагов и даже из райи в искупление своего проступка (Тарихи Рашид, II: 61 г.). , потому что райя, обитающие в их деревнях, составляют собственность их беков. Когда его величество хан потребует от их беков войска, то они присылают его достаточное количество. Когда у ханов родятся дети, то они берут их к себе на воспитание и, чтобы этим выказать свою покорность, воспитывают их до зрелого возраста, так что некоторые ханычи живут там до тех пор, пока у них начнет расти борода. На прокормление их назначают деревни. Теперь в самом Крыму это дело существует по сие время. Если у его величества хана, или у калги, или у нур-эд-дина родится сын, то с великим обязательством его воспитывают. Воспитателя его называют аталык. По достижении зрелости этот ханыч почитает своего аталыка точно как отца родного. Если воспитанный таким образом ханыч достигнет чрез Высокую Державу властительства, то он употребляет все старания к тому, чтобы своего аталыка и эмельдеша (молочного брата), в признательность, обогатить пред всеми прочими» [927] Op. cit, л. 73 v. Этот обычай со всеми подробностями описан также в моем «Сборнике некоторых важных известий и официальных документов». .

По причине такого породимства и пользовалось особым расположением Крымских ханов черкесское племя Бесленей [928] Семь планет, 274—275. , самое имя которого объясняют тем, что это племя специально занималось воспитанием детей Герайского рода. У Крымских ханов даже бывали из этого племени жены, игравшие большую роль в политических делах ханства. Такова была мать Джаны-бек-Герая, которая была последовательно за тремя ханами замужем и единственно своим личным влиянием добилась таки ханской власти для своего сына Джаны-бека, права которого на ханство по некоторым соображениям были более нежели сомнительны [929] Семь планет, 128. . Но одновременно с такими родственно-дружелюбными отношениями Крымских ханов к одним черкесским племенам у них вечно продолжались нелады с другими. Не довольствуясь данью, которую платили кабардинцы невольниками каждому новому хану под именем «подарка», «приходного», или в разное время под именем «погрешного», ханы, увлекаемые жаждой еще большей поживы, делали беспрестанные набеги на бедных черкесов, придираясь ко всякому случаю и невзирая на явную покорность их [930] Ibidem. 149, 162, 310; Тарихи Рашид, II: 61 verso. . Впрочем, иногда эти набеги ее дешево обходились Гераям, и некоторым они стоили даже жизни. К таким рискованным набегам, кроме личной корысти, побуждала ханов еще необходимость задаривать дорогими черкесскими невольниками и невольницами вельмож Оттоманской Порты, чтобы с их поддержкой прочнее сидеть на ханском тропе. Эти расчеты, как показывает история, обыкновенно оказывались тщетными: сила обстоятельств и естественный ход вещей делали свое дело роковым образом, вопреки воле и желаниям пасынков фортуны, ханов Крымских. Случалось и так, что в критические моменты члены Герайской фамилии, даже сами ханы, искали убежища у тех самых черкесов, на которых они в другое время нападали по самым ничтожным поводам.