Дмитрий Урушев - Тайна Святой Руси. История старообрядчества в событиях и лицах

Этот перечень открывает Никольский храм на Рогожском кладбище, вместе со всем убранством (иконы, книги, облачения) отобранный у староверов еще в 1854 году. Важное место в этом перечне занимает трехтонный колокол, снятый в 1930 году с мемориального Воскресенского храма-колокольни на Рогожском кладбище и переданный в один из столичных театров.

Колокол давно уже стал символом непростых отношений старообрядчества и РПЦ. Когда на Красной площади завершилось воссоздание Казанского собора, московские власти подарили этот колокол в храм-новостройку. Власти и представителей РПЦ не смутила ни надпись на колоколе, указывающая истинного владельца, ни его размеры, несоответствующие соборной колокольне.

Все попытки руководства Старообрядческой Церкви убедить патриарха Алексия II в недостойности столь явного присвоения чужого имущества результата не имели. Для того, чтобы подвесить колокол, пришлось частично разбирать свежую кладку колокольни.

В провинции процесс передачи епархиям РПЦ имущества, исторически принадлежащего Старообрядческой Церкви, принял необратимый и неконтролируемый характер. Достаточно упомянуть два случая, наиболее болезненно переживаемые староверами.

В городе Иваново, который в XIX веке был староверческим на 70 %, существовали два храма приверженцев «древлего благочестия ». Один — в центре города, многоглавый, каменный. Второй — на окраине, деревянный. Оба храма были освящены во имя Казанской иконы Божией Матери. Первый храм был отнят у верующих в 1930 году советской властью, второй — в 1991 году Московской Патриархией при следующих обстоятельствах Уставщик этой церкви, Лаврентий Селин, сын известного старообрядческого протоиерея Петра Селина, не добившись священнического сана в своей Церкви, перешел в РПЦ где был рукоположен архиепископом Ивановским и Кинегиемским Амвросием (Щуровым).

Затем, завладев печатью и документами прихода, Селин незаконно зарегистрировал в Казанском храме общину Московской Патриархии. Недовольные были изгнаны, и архиепископ Амвросий принял новый приход, «не поморщившись».

А в 1993 году власти Иваново передали РПЦ каменную Казанскую церковь в центре города. Хотя законные хозяева, староверы, оставались без крыши над головой, архиепископ принял и этот храм, ибо уже привык жать, где не сеял, и собирать, где не рассыпал (Мф. 25J24). Обращения старообрядческой Митрополии к ивановским властям и патриарху остались без должного ответа.

Другая история произошла в Самаре, во время празднования в 2004 году Дня славянской письменности и культуры. При участии главы города Григория Лиманского и архиепископа Самарского и Сызранского Сергия (Полеткина) были водружены кресты на бывшую церковь во имя Казанской иконы Божией Матери. При этом архиепископ утверждал, что некогда этот храм принадлежал Синодальной церкви.

Однако Казанский храм, построенный в 1914 и закрытый в 1929 году, принадлежал староверам, приемлющим священство Белокриницкой иерархии. Жители Самары помнили об этом, и провести их не удалось. Благодаря вмешательству старообрядческой Митрополии и поддержке местных и центральных газет самарские староверы начали борьбу за церковь.

Но городские власти, имея возможность восстановить историческую справедливость и возвратить Старообрядческой Церкви старообрядческий же храм, стали незаконно требовать согласия архиепископа Сергия на возвращение храма. Поэтому митрополит Андриан вынужден был обсуждать этот вопрос с Сергеем Кириенко, полномочным представителем президента в Приволжском федеральном округе.

Но, к сожалению, владыка так и не дожил до того дня, когда самарским староверам разрешат молиться в храме, а не на улице? [205] Выделенный курсивом фрагмент был опущен при публикации статьи в журнале «Истина и жизнь». .

Митрополит Андриан скоропостижно скончался 10 августа 2005 года во время Великорецкого крестного хода в Кировской области. Освященный Собор, состоявшийся в Москве 18–21 октября, избрал главой Церкви епископа Казанского и Вятского Корнилия (Титова).

Сразу же после избрания корреспондент «Газеты. Яи» задал владыке Корнилию вопрос, волнующий всех староверов: «Может ли в ваше правление Старообрядческая Церковь пойти на сближение с РПЦ? Если да, то на каких условиях?»

Митрополит ответил: «У старообрядцев уже триста лет условия сближения не меняются. Я думаю, в Московской Патриархии о них знают. Это возвращение к дораскольному строю Церкви, о чем сегодня, разумеется, говорить не приходится. Среди ближайших и реальных задач, которые стоят перед нами, мы видим продолжение строительства добрососедских отношений, которые позволили бы приступить к изучению и решению спорных вопросов. При этом, как уже неоднократно говорил Митрополит Андриан, мы не вели и не ведем никаких переговоров с РПЦ о каком-либо соединении или близком сотрудничестве».

Опубликовано сокращенно: журнал «Истина и жизнь», 2005, № 12.

Опубликовано полностью: журнал «La nuova Ewropa », 2006, № 6.

Древняя Русь подобна неведомому граду Китежу, ушедшему на дно озера Светлояр. Начав погружаться в волны «житейского моря» при царе Алексее Михайловиче, старозаветная Русь безвозвратно сгинула при его сыне, императоре Петре I.

Но легенда гласит, что жизнь в Китеже продолжается до сего времени. Ежедневно на заре звонят колокола, призывая горожан на молитву. Их загадочный звон может услышать на берегу Светлояра только человек чистый душой и сердцем. Так же невидимо для большинства наших современников жизнь Древней Руси продолжается в старообрядчестве, в иконах и книгах, сохраненных и созданных староверами.

В наш век космических скоростей и высоких технологий старообрядцы сумели сохранить древнерусскую духовную культуру. Причем сохранили ее не в засушенном виде, не в историческом гербарии, а в живой повседневности. Глядя на староверов, на их молитву, труд и быт, можно представить себе наших далеких предков, скажем, XVII века и их степенное житие, еще не нарушенное реформами Петра I.

Со времен Алексея Михайловича и вплоть до начала XX века власти преследовали не только староверов, заклейменных презрительной кличкой «раскольников», но даже те книги и образа, в которых находили «доказательства раскола». Если, например, на иконе было изображено древнее двуперстное крестное знамение, то такую икону отбирали у владельцев, предварительно надпечатав сургучом, а затем либо уничтожали, либо записывали заново.

Власти поступали так даже в «просвещенном» XIX веке. «Святотатственное бесчиние» чиновников и полицейских при разорении старообрядческой молельни описывает Марк Александров, герой знаменитого рассказа Николая Лескова «Запечатленный ангел»: «Как они вошли, сейчас дверь на захлопку и прямо кинулись к образам. Одни лампады гасят, а другие со стен рвут иконы да на полу накладывают… Чиновники тем временем зажгли свечи и ну иконы печатать. Один печати накладывает, другие в описи пишут, а третьи буравами дыры сверлят, да на железный прут иконы, как котелки, нанизывают».