Нэнси Голдстоун - Четыре королевы

Как и все прочее в Средние века, вид и стоимость денег сильно разнились в разных местах, и разобраться в отношениях между ними не так-то легко. На самом деле в XIII веке существовал лишь один тип монеты: маленький серебряный кружок, который в Англии называли «пенни», а во Франции — «денье». В Англии 12 пенни равнялись шиллингу — хотя монеты «шиллинг» не существовало, вы просто отсчитывали кому-то в руку 12 пенни. Во Франции 12 денье равнялись одному су (sou) — хотя такой монеты тоже не было. В Англии 20 шиллингов или 240 пенни равнялись фунту стерлингов; во Франци 20 су или 240 денье составляли ливр [122]. Опять-таки монеты в фунт или в ливр не чеканились; выплачивая долг в один фунт, человек вручал кредитору мешок, содержащий 240 пенни (во Франции — столько же деньи. Однако в Англии, явно чтобы запутать дело как можно больше, серебро измерялось еще и по весу, в марках. Одна марка серебра составляла две трети веса фунта стерлингов, то есть равнялась 160 пенни. Но если долг измерялся в марках, то не обязательно было копить пенни, можно было просто собрать все серебро, какое найдется в доме — например, серебряное блюдо, лишь бы оно весило нужное количество марок. Когда Генрих и Элеонора пообещали выплатить папе 135 541 марок на подготовку кампании по добыче Сицилии для Эдмунда, это значило, что им предстояло выплатить примерно 90 812 фунтов или свой доход за три года — скорее всего, частично в форме столовой посуды. Точнее говоря, столовую посуду из серебра должны были предоставить подданные, и это стало одной из причин недовольства баронов.

Как и в XX веке, французские и английские деньги сильно различались по курсу, и требовалось определить величину обмена. Качество и точность чеканки денье (а значит, и состоящих из них ливров) во Франции бывали настолько различны, что их обозначали по месту изготовления: одни суммы французских денег, упомянутые в книге, выражались в ливрах турских (отчеканенных в городе Туре, высокого качества), а другие — в ливрах парижских (отчеканенных в Париже, худшего качества). Всюду, где я пользовалась термином «ливр», например, упоминая о стоимости крестового похода Людовика IX, тип денег в хрониках не был уточнен, и я по умолчанию предполагала, что это — ливры парижские. Курс обмена на 1265 год между парижским ливром и фунтом стерлингов составлял 90 су (1080 денье) за фунт. Проще говоря, в фунте стерлингов было 4,5 парижских ливра, а в марке — 3 таких ливра. Потому годовой доход французских королей, 250 000 ливров (скорее всего, парижских) был эквивалентен 55 556 фунтов, что намного превышало средства, доступные их английским коллегам. Поступления в казну Генриха и Элеоноры за год составляли в среднем около 36 000 фунтов.

При желании разобраться в денежном вопросе глубже рекомендуем читателю обратиться к специализированным изданиям.

Когда пишешь о средневековой истории, неизбежно приходится компилировать самые различные источники, и « Четыре Королевы»не являются исключением. К счастью, от XIII столетия до нас дошло неожиданно огромное количество сведений — в том числе письма, эдикты, налоговые ведомости, хозяйственная отчетность. Но самым драгоценным даром для нас являются истории, принадлежащие перу летописцев, авторов хроник.

Хронисты являлись писателями (часто из различных монашеских орденов), которые сами пожелали зафиксировать для потомства злободневные события своего времени. Читаются их хроники, как правило, с удовольствием, так как в большинстве своем эти люди были талантливы и владели даром слова. Их голоса искренни, сильны и универсальны.

Идею написания этой книги подсказал мне Матвей Парижский, один из самых знаменитых хронистов того периода. Это был англичанин, монах бенедиктинского монастыря св. Альбана (St. Albans). Родился он в 1200 и умер в 1259 году. Он начал свою летопись в 1235 году и много лет трудился, занося свои рассказы гусиным пером на пергамент — разумеется, на латыни. Труд Матвея после его смерти продолжил другой монах, и потому хроника доведена до 1273 года. Матвей был также художником и украсил свою рукопись чудесными иллюстрациями.

Матвей парижский был проницательным политическим наблюдателем, и его труд содержит множество данных о дворе Генриха и Элеоноры, об их отношениях с Ричардом Корнуэллом, Симоном де Монфором, английской знатью и рядом знаменитых личностей, которые являются персонажами нашего повествования. Этот автор отличался язвительным остроумием и имел собственную точку зрения на события (что следует учитывать, когда мы хотим получить объективную оценку) — но приводимые им факты вполне надежны. Однажды вечером, лежа в постели и читая эту хронику, я впервые наткнулась на историю о четырех сестрах из Прованса, ставших королевами, и это меня сильно увлекло. Голос Матвея Парижского отчетлив и сейчас, спустя семьсот пятьдесят лет.

Другим источником сведений об Англии XIII века стала для меня « Хроника Бери-Сент-Эдмундс»(Bury St Edmunds) за 1212–1301 годы. Эту летопись создавал не один человек, ее, по-видимому, вели из года в год разные монахи. Она намного более декларативна, ей недостает подробности, сочности и сложности труда Матвея Парижского, но она весьма полезна для подтверждения и проверки событий, описанных в других текстах, так как в некотором роде представляет собой срез общественного мнения. Если в «Хронике Бери-Сент-Эдмундс»,авторы которой явно предпочитали лаконичность, вдруг содержится запись о том, что в 1260 году Симон де Монфор был признанным предводителем баронов, значит, так оно и было.

Важным подспорьем стали также письма и эдикты. Часть писем Элеоноры переведена [123] и опубликована в сборнике под редакцией Энн Коуфорд: Letters of the Queens of England,edited by Anne Crawford (Sutton Publishing, 2002). Превосходным источником материала является вышедший под редакцией Уолтера Уоддингтона Ширли двухтомник: Royal and Other Historical Letters Illustrative of the Reign of Henry III,edited by Walter Waddington Shirley (London, Longman, 1862); он включает все сохранившиеся публичные послания того времени, известные как «Королевские письма» (Royal Letters). Хотя они переизданы на языке оригинала (на французском или латыни), составитель скомпоновал их по датам (что оказалось весьма полезно) и дал содержание на английском. Сюда же можно отнести составленный Р. Трегарном и А. Сандерсом сборник документов по баронскому движению: Documents of the Baronial Movement of Reform and Rebellion, 1258–1267,selected by R. E. Treharne and edited by I. J. Sanders (Oxford: Clarendon Press, 1973).