Николай Соколов - Образование Венецианской колониальной империи

В восьмидесятых годах среди историков западного средневековья вопросов Венецианской колониальной империи касался профессор Осокин в своем общем курсе по истории средних веков. В его труде, однако, мы видим не продолжение традиции, созданной в русской исторической науке трудами Кудрявцева, Ешевского, Бруна, Лучицкого, но возврат к наименее удачным образцам прежнего времени.

Профессор Осокин касается истории Венеции в своем курсе в связи с историей четвертого крестового похода. [531] Н. А. Осокин. История средних веков. Казань, 1889. Автор дает беглый очерк истории Венеции до четвертого крестового похода, излагает историю самого похода и возникшей в результате его Латинской империи. Недостатки труда проф. Осокина известны, — они с беспощадным реализмом были указаны в свое время В. Г. Васильевским. [532] ЖМНП, 1889, V–VI. Здесь нужно указать, что они полностью присущи и той его части, которая касается Венеции. Ряд весьма спорных положений излагается в его «Истории» аподиктически, точно установленные факты передаются неверно, очень важные вопросы обходятся молчанием. Нельзя признать также удавшейся попытку автора излагать события по источникам. Эта, сама по себе очень похвальная, задача не может быть разрешена путем привлечения источников случайных и второстепенных, известия которых принимаются при этом без всякой критики, — такова, например, попытка излагать историю четвертого крестового похода по Канале, который вовсе не является первостепенным источником по этому вопросу. [533] Осокин, назв. соч., стр. 71. В общем работа проф. Осокина по общей истории средних веков, как, впрочем, и его «Заметки по экономической истории» [534] Казань, 1864. , не продвинули вперед изучения нашего вопроса.

В девяностых годах вышла очень небольшая, но очень содержательная статья проф. П. П. Митрофанова, под заглавием: «Изменение в направлении четвертого крестового похода». [535] В. В., т. IV, вып. 3–4, стр. 461–523.

В этой статье проф. П. Митрофанов дал мастерский обзор ученой контроверзы, возникшей во второй половине XIX в. вокруг вопроса о виновниках превращения затеянного Иннокентием III «дела благочестия» в «коммерческое предприятие» [536] АМЭ, т. V, стр. 194. «Дандоло решил сделать из крестоносной глупости торговую операцию»… и разбойное нападение на Восточную столицу. Автор не выдвигает в своей работе какой-нибудь новой точки зрения на этот вопрос, но дополнительно обосновывает уже высказанные взгляды, кажущиеся ему наиболее вероятными, и делает это в высокой степени убедительно. Он отвергает теорию преднамеренности похода в обоих ее вариантах — и в венецианском, и в швабском — и соглашается с мнением Ганото, который объясняет изменение в направлении четвертого крестового похода не одним, исключительным влиянием, а видит в нем результат «целой совокупности многих сил, которые явились выразительницами интересов, существовавших у различных лиц во время события 1202–1203 гг.» [537] П. Митрофанов, назв. соч., стр. 520. Выявление действия этих сил, их показ, основанный на добросовестном изучении первоисточников по истории четвертого крестового похода, поскольку они имеют отношение к изучаемой им контроверзе, и составляет содержание интересующей нас статьи. Работа проделана настолько основательно, что Герланд, писавший по тому же вопросу несколько лет позднее, в сущности ничего не мог сказать более того, что он нашел у проф. Митрофанова. [538] Е. Gerland. Der vierte Kreuzzug und seine Probleme. NJKA, XIII, Leipzig, 1904.

В высшей степени достойно сожаления, что авторы общих и специальных сочинений по истории средневековья, касающиеся событий четвертого крестового похода и писавшие позднее выхода в свет статьи проф. Митрофанова, проходили мимо этого значительного явления русской буржуазной историографии по западному средневековью.

В конце восьмидесятых, девяностых годов прошлого столетия и в начале текущего в буржуазной исторической литературе обнаруживается, как известно, повышенный интерес к проблемам социально-экономическим. В это время появляется ряд историков экономических проблем, касавшихся в своих работах также и вопросов венецианского хозяйства. Здесь мы должны назвать имена М. М. Ковалевского, А. К. Дживелегова, И. М. Кулишера.

В конце XIX и начале XX столетия М. М. Ковалевский обогатил русскую историческую науку капитальным трудом, посвященным вопросам средневекового хозяйства Западной Европы. [539] Экономический рост Зап. Европы до возникновения капиталистического хозяйства. М., 1898–1903, тт. I–III.

Уже в этом труде М. М. Ковалевский уделил довольно значительное внимание проблемам венецианской истории. Во втором томе его «Экономического роста Европы до возникновения капиталистического хозяйства» им освещаются некоторые вопросы организации сельского хозяйства Венеции, в третьем он довольно подробно касается проблем ремесленного производства и деятельности венецианских цехов. [540] Назв. соч., т. II, стр. 268 и след.; там же, т. III, стр. 56 и след., 87. Только что вышедший тогда первый том издания «Цеховых уставов» Монтиколо позволил ученому трактовать вопрос с достаточным знанием дела и на основе документальных материалов.

Ближайшее отношение к нашей теме имеет статья М. М. Ковалевского, рассматривающая вопросы о роли Венеции в торговле на Черном море в средние века. [541] К ранней истории Азова. Труды XII археологического съезда, т. II, М., 1905.

Эта большая статья написана на основе внимательного изучения источников, частью неопубликованных, — это единственное произведение в русской исторической литературе, выполненное на основе предварительной работы в венецианских архивах. В противоположность Гейду Ковалевский считает возможным отнести появление венецианцев в черноморских водах к очень раннему времени, еще к XI в., и с этого же времени возможна, по его мнению, и их конкуренция с генуэзцами. [542] Назв. соч., стр. 115. Обе республики обосновались по настоящему, однако, в черноморских портах лишь в период существования Латинской империи: в 1238 г. генуэзцы положили начало своей колонии в Кафе; венецианские корабли, вероятно, около этого же времени появляются в Азовском море, но если не основание, то быстрый рост венецианской Таны относится только к началу XIV в. [543] Там же, стр. 116. Появление венецианского «байюльства» в Трапезунде автор ставит в связь с потерей Венецией своих позиций в Константинополе и полагает, что с этого же времени ее «торговля в принадлежащих Византии портах стала переходить почти всецело в руки генуэзцев». [544] Там же, стр. 118. Все эти соображения составляют лишь нечто вроде введения в изложение основной темы статьи, относящейся к судьбам венецианской и генуэзской колоний в Тане в течение XIV и XV столетий, т. е. за пределами рассматриваемого нами времени, что и лишает нас возможности использовать ее для наших целей в полном объеме.