Павел Милюков - История второй русской революции

Все это есть прекрасное резюме всего того, к чему партия народной свободы стремилась в течение всех семи месяцев революции и о чем она, как видно из этой книги, многократно заявляла в постановлениях своих съездов и в заявлениях своих министров, в противоположность стремлениям социалистических партий и «демократических» организаций к «углублению» революции и к «революционному правотворчеству». Как же рекомендует «трудовая народно-социалистическая партия» достигать этих целей? Так, как этого требуют противники В. А. Мякотина! Партия — тоже социалистическая, а потому «соглашение на почве выборов с несоциалистическими партиями невозможно».

Здесь, как видим, грань, через которую «революционная демократия», включая и «трудовых народных социалистов», оказалась неспособной или бессильной перешагнуть. Напротив, вопреки всему, что делали социалистические партии советского большинства и что так резко противоречило только что изложенной программе, «съезд нашел возможным действовать» и с эсерами, «поскольку они отошли от максималистского крыла», и с меньшевиками. На то обстоятельство, что они не только «организационно», но в конце концов и идейно связаны с «максималистским крылом», съезд предпочел закрыть глаза. Достаточно, если максимализм не бросается прямо в глаза в выдвинутых лозунгах или личностях кандидатов. Съезд согласен даже идти с «внепартийными организациями, если они не стоят в противоречии с программой народных социалистов»: только бы эти организации не носили названия одной из «буржуазных» партий.

Таков предел государственного благоразумия и тактической сдержанности благоразумнейшей из социалистических партий. Чтобы спасти революцию от последствий «максимализма», этот предел был совершенно недостаточен. И неспособность перейти его составляет одну из главных причин неудачи всего революционного движения. Это же обстоятельство лучше всего объясняет, почему во всех практических шагах «революционная демократия» была вынуждена предоставлять инициативу той самой несоциалистической партии, от формального соглашения с которой она так тщательно отгораживалась. Сохранив чистоту партийной вывески, вожди Советов предоставляли затем «интеллигентам-государственникам» руководить ходом действительной государственной жизни. Для этого им и была так необходима коалиция с «буржуазными» элементами у власти.

Частичные успехи правительства в Финляндии.Благодаря окончанию затянувшегося на целый месяц кризиса власти и обновлению состава коалиции Временное правительство в конце сентября и в начале октября переживало один из своих Lucida intervalla [103]: период ясности государственного мышления. Эти периоды, как мы знаем, всегда сопровождались усилением власти. И в эти моменты усиления власти всегда приходилось сводить запутанные и просроченные вследствие кризисов счета с «максималистическими» захватами окраинных народностей и русских политических партий. Едва государственная мысль правительства получила возможность спокойно сосредоточиться, как уже заявляли о своем праве на его внимание длительные окраинные конфликты в Финляндии и на Украине.

Мы оставили Финляндию в момент роспуска Временным правительством финляндского сейма за его попытку самочинного законодательство-вания по основному вопросу о взаимоотношении России и Финляндии. Социал-демократическое большинство распущенного сейма не захотело подчиниться указу о роспуске, не огласило его в заседании сейма и 16 августа попыталось самочинно собраться вновь. Попытка эта была пресечена энергичными мерами Временного правительства, по распоряжению которого генерал-губернатор Стахович занял помещение сейма гусарами. Хотя депутаты после того и собрались в зале четырех сословий, но правительство могло рассматривать это собрание как собрание частных лиц, бывших депутатов, в частном помещении и не придавать собранию никакого юридического значения. Через месяц, за три дня до выборов, финские социал-демократы решили повторить опыт и разослали всем политическим фракциям сейма повестки на заседание 15 сентября. Вновь назначенный заместителем М. А. Стаховича Н. В. Некрасов по распоряжению правительства спешно выехал в Гельсингфорс и застал там иную картину, чем месяц назад. Гельсингфорсский Совет рабочих и солдатских депутатов на этот раз отказал в поддержке войск для недопущения заседаний самочинного сейма. Временное правительство получило телеграмму, прочтенную Керенским на демократическом совещании, что «местные революционные силы не позволят никому, в особенности Временному правительству, помешать явочному открытию сейма». Спешно посланные делегаты Центрального исполнительного комитета Совета рабочих и солдатских депутатов не были допущены на суда для переговоров с матросами. При этих условиях Н. В. Некрасову пришлось ограничиться символическим действием и объявить, что он «приказал наложить печати на двери сейма, дабы всем ясна была незаконность назначенного на 15 сентября собрания». Представители всех других партий заранее заявили, что не примут участия в явочном заседании: у них не было интереса это делать, так как в предстоящих выборах они рассчитывали на победу буржуазных партий над социалистами. Без четверти час дня 15 сентября в заседание сейма явился тальман распущенного сейма Ман-нер в сопровождении 80 депутатов, составляющих 40 % всего состава сейма, распорядился снять печати, открыл двери и объявил заседание открытым. В 20 минут был рассмотрен в трех чтениях и принят законопроект 5 (18) июля о верховных правах Финляндии. Перед голосованием депутат Айрола высказал точку зрения собравшихся. Сейм распущен незаконно. Настоящее собрание должно считаться законно состоявшимся, ибо сеймовый устав не предусматривает кворума. Если буржуазные депутаты отсутствуют, то тем хуже для них: они ничего не хотят сделать для достижения самостоятельности Финляндии, пользуясь благоприятными обстоятельствами, которые не повторятся. Что касается выборов в новый сейм, то сейм может и признать их незаконными, и согласиться на них, если они дадут благоприятные результаты. Так как два сейма существовать не могут, то нынешний сейм может объявить свою сессию законченной и сам назначить, когда новые депутаты должны собраться, ибо постановление русского правительства о созыве сейма на 1 ноября для Финляндии не обязательно. Затем, уже на основании принятого закона, были единогласно утверждены для введения в действие законопроект о 8-часовом рабочем дне, о коммунальных выборах, о правах русских граждан, о еврейском равноправии и другие, принятые сеймом в разное время. После этого заседание, продолжавшееся 35 минут, было закрыто тальманом.