Саркис Арутюнов - Гении и злодеи Росии XVIII века

Практически все направления военных реформ Петра, указанные Минихом, были развиты самим военным министром. Артиллерия при царице Анне Иоанновне под руководством Миниха претерпевала серьезные изменения. В1736 году каждый полк должен был получить дополнительно еще две пушки и четыре мортирки, и, хотя это удвоение произошло только через год, эти перемены были крайне важны. Так, мортирки по новым правилам обслуживали специально обученный офицер и 8 гренадеров. Усиливалась огневая мощь русской артиллерии. Вплоть до 1745 года существовало это нововведение, хотя перегруз подвижной части полка был очевиден. «Двойная артиллерия» появляется снова в 1748 году, но только в полках вспомогательного рейнского корпуса русской армии.

Развитие русского флота шло не так быстро, как при Петре I. В последние годы жизни, по окончании Персидского похода 1722—1723 годов, царь вернулся к мыслям о южном, Черном море и даже отдал распоряжение о подготовке «кампании» в направлении на Юг. Возобновилось судостроение также на Дону и на Днепре, но смерть прервала петровские начинания. Правительства Екатерины I и Петра II, прекратив начатое Петром строение судов в Брянске и Таврове, пытались тем самым сэкономить средства, и даже была сделана попытка наладить мирные отношения с Турцией. Но реформы морского управления были закончены, а во главе флота возникли молодые таланты граф Головин и его сотрудники — офицеры Бредаль и Дмитриев-Мамонов. В начале 1730-х годов, по окончании преобразовательных работ в морском ведомстве, Адмиралтейств-коллегия стала готовиться к воине с Турцией. В период самой воины единства действий на местах и в столице не было, однако велась бесконечная переписка по всем вопросам между морскими начальниками, но, как пишут авторы «Истории русской армии и флота» (1912 года), у этих начальников не было никакой личной инициативы. Тогда фельдмаршал Бурхард Миних, военный министр, как главнокомандующий всеми силами армии и флота, для успешного хода кампании (в начале 1737 года) добился назначения ему в помощь вице-адмирала Наума Сенявина. С прибытием последнего в Брянск работа по постройке военных судов ускорилась. Сенявин выработал тип необходимого по местным условиям судна — дубель-шлюпки (60 футов длиной и вооружение 6 фальконетов (малокалиберное чугунное орудие).

Сам Миних принял решительные меры в наведении порядка во флотских делах. Он оставил при флотилии Дмитриева-Мамонова, который вначале проявил инертность при подготовке судов (для перевозки войск), а позже примером личной храбрости загладил свою вину. Но время было упущено: на верфях не хватало рабочих рук, и только 300 (из 500) назначенных к постройке лодок поспели к сроку, когда Очаков был взят войсками Миниха в августе 1737 года. Но уже в октябре, когда на укрепленный русскими Очаков напали 40-тысячный турецкий отряд и 12 галер, русскими моряками было спущено в лиман около 50 малых судов — лодок. Наши военно-морские силы приняли активное участие в отражении набегов противника, оказав неоценимую помощь осажденным товарищам в Очакове.

"Выдающимся делом всей кампании...» стал подвиг морского офицера Дефремери. Получив приказ командования вернуть в Азов пришедший оттуда бот с мортирой, вицеадмирал Бредаль назначил командиром судна француза, капитана 3-го ранга Петра Дефремери. Своему главному помощнику Бредаль предписал в случае встречи с неприятелем уходить, а «неприятелю ни под каким видом не сдаваться и в корысти ему ничего не оставлять». В начале июля 1737 года бот вышел из Геничи в Азов, но был задержан ветрами Азовского моря. 10 июля турецкий отряд (1 корабль и 30 мелких судов), настигнувший русских у Федотовой косы, стал угрожать им окружением и пленом. Капитан Дефремери, поняв невозможность уйти от неприятеля, приказал выброситься на берег, высадил всю команду с мичманом Рыкуновым, а сам с боцманом Рудневым и одним больным матросом залил палубу смолой, засыпал ее порохом. В ту минуту, когда их окружил турецкий флот, произошел взрыв. Отважные моряки, поджигая палубу, погибли вместе со своим ботом. При этом мичман Рыкунов, видя, как погибает его командир, бросился в море с двумя матросами, но тут же турки открыли по ним огонь, и русские моряки-герои были убиты. Страшный взрыв вызвал пожары на турецких судах, значительно навредив врагу. Так один из храбрых иностранцев на русской службе в очередной раз заставил трепетать врага, прославляя своим подвигом Андреевский флаг и весь русский флот.

На фоне документов 1730-х годов, поражающих бюрократизмом (переписка между Адмиралтейств-коллегией и Сенатом, Кабинетом и адмиралами), слова Миниха из его реляции от 2 июля 1737 года звучат вполне актуально и предостерегают от дальнейших ошибок:

«...В Брянске суда надобно доставить и послать туда искусного и прилежного флагмана и мастеров, взять в службу старых морских офицеров из греков, которым Черное море известно; на порогах при низкой воде осенью большие каменья подорвать, чему я велю сделать пробу. От состояния флотилии и от указа ее величества только будет зависеть, и я в будущем году пойду прямо в устье Днепра, Дуная и далее в Константинополь».

Миних, позже обвиняемый в отсталости и консерватизме, был одним из немногих, кто понимал важность развития флота на Черном и Азовском морях. Война с турками и татарами закончилась победоносно, но взаимодействия армии и флота тогда не достигли. Наум Акимович Сенявин позже умер от чумы, а уже на походе за Днепром скончался второй морской начальник — Дмитриев-Мамонов. Этих русских людей объединяло с Минихом многое: верность долгу, любовь к России, инициативность и отвага.

Одной из самых больших заслуг Миниха можно по праву считать его участие в создании офицерской школы для дворян, так называемого Шляхетского корпуса. В первой половине восемнадцатого века, начиная еще со времен Петра, общеобразовательные предметы были самыми важными в программах обучения. В инженерных и артиллерийских школах перед курсом фортификации и артиллерии стояли арифметика, геометрия и тригонометрия. Эти же «начальные» дисциплины изучали в гвардейских полках, потому что к кандидатам в офицеры предъявлялись повышенные требования. Петр I добивался улучшения качества обучения в школах. Законы 1714—1716 годов трижды указывали: обучать детей различных сословий в возрасте 10—15 лет. Принудительные меры, даже такие, как запрет жениться не окончившим цифирную школу, не решили всех задач. Получалось, что в военные учебные заведения поступают юноши почти неграмотные (в цифирные школы с1714по1722 год зачислено 1389 чел., но окончили курс обучения всего 93 чел.). То же самое происходило и после смерти Петра. Из офицеров пехоты и кавалерии, начавших службу в 30— 40-х годах и не обучавшихся в военных школах, арифметику и геометрию знали всего 5%. Иностранным языкам было обучено чуть больше 3%. А нижние чины почти на 90% были неграмотными. Все эти и другие данные были составлены в докладе фельдмаршала Миниха. 29 июля 1731 года Анна Иоанновна передает Сенату именной указ об учреждении в Петербурге корпуса кадетов •«под главным начальством графа фон Миниха». Он не заставил себя долго ждать. Для «помещения корпуса» был исходатайствован у императрицы большой каменный дом с садом и службами.