Саркис Арутюнов - Гении и злодеи Росии XVIII века

— Экстракт на 68 страницах, названный «Изображение о государственных безбожных тяжких преступлениях и злодейственных воровских замыслах Артемия Волынского и сообщников его... которые по следствию не только обличены, но и сами винились», представлен государыне императрице нашей! — Волынского, кабинет-министра ждет расправа.

— Герцог Курляндский не простит, — еле слышный голос Миниха прозвучал в ответ.

Можно предположить, что, учитывая нескрываемую ненависть Волынского к иностранцам, он не состоял в кружке и не хотел быть посвященным в подобные замыслы. По прошествии многих лет он ничего не напишет об этом. Почему так произошло, осталось загадкой Миниха.

Жестокая расправа ждала конфидентов Волынского.

«... Волынского на кол не сажать, а язык вырезать и оттяпать руку лишь правую, после чего рубить голову; Хрущову и Еропкину головы топором отсечь...»

Они были казнены 27 июня 1740 года и погребены у ограды Сампсониевского собора (Петром I была заложена деревянная церковь в память победы под Полтавой 27 июня 1709 года, в день святого Сампсония). Горечь от этой беды особенно досадна потому, что в октябре того же 1740 года императрица умрет, а так называемое регентство Бирона закончится уже в ноябре 1740 года! Кондратий Рылеев позже напишет так:

Сыны Отечества! В слезах

Ко храму древнему Самсона!

Там за оградой, при вратах

Почиет прах врага Бирона!

Жаль, что деятельность комиссии была слишком короткой. В 1741 году она прекратила работу. И только в 1862 году в столице империи создадут «Комиссию о каменном строении Санкт-Петербурга и Москвы». И все-таки перспективная планировка и застройка невской столицы продолжилась. Но знают ли И помнят ли сейчас, что в конце 1720-х годов иностранец, пробывший не так уж много лет в столице Российской империи, посвятил немало дней составлению планов этого полюбившегося ему города. Города Петра I, его учителя. И не так важно сейчас обвинить Екатерину Алексеевну и других властителей, не сумевших оценить важного дела Миниха.

Важно восполнить недостающую часть цепи Леблон-Трезини—Еропкин. Впишем уверенно и справедливо сюда имя Миниха. И, отдавая дань уважения этим деятелям, продолжим с почтением листать страницы истории!

1724 год. Осенью царь Петр Алексеевич собирался ехать в Шлиссельбург на традиционные празднества по случаю годовщины овладения этой крепостью в дни «шведской войны». Сказал своим приближенным — как будто скомандовал:

— Оттуда поедем на Олонецкие заводы, а с заводов — в Старую Руссу, в солеваренный район. На обратном пути, возвращаясь в столицу, обязательно будем у Миниха, на канале Ладожском. Царь тогда не мог знать, что эта встреча с генералом будет одной из последних.

В справочниках XVIII—XIX веков можно прочитать следующее:

«Балтика или собственно Балтийское море образовалось около 4000 лет назад, а его название у геологов было таким: «Древнебалтийское». Поднятие суши произошло в районе Ладоги современной. Оказавшись отрезанным от моря, Ладожское озеро стало переполняться. Воды Ладоги, выйдя из берегов и затопив часть суши на южном побережье и долину реки Мги, подошли к реке Тосне. Здесь происходил прорыв водораздела, отчего остались Ивановские пороги. Ладожская водяная масса пошла по уже готовому руслу Тосны и добежала до Финского залива. А было это 4500—4000 лет назад. Значит, река Нева, на которой возник град Петров — Петербург, геологически сравнительно молода. Она значительно моложе таких рек, как Тосна, Мга, Славянка, Ижора. Значит ли это, что древний человек был свидетелем рождения реки Невы с дельтой?..»

Неизвестно, знал ли Миних все эти подробности и докладывал ли в Петербург о своих расчетах, но за прокладку Ладожского канала — вдоль одноименного озера—он взялся очень активно.

«Понеже (так как) всем известно есть, — писал Петр I Сенату, — какой убыток общенародный есть сему новому месту (Петербургу) от Ладожского озера, чего для него необходимая нужда требует, дабы канал от Волхова в Неву был учинен, к которой работе, ежели даст Бог мир, намерение наше есть, чтобы оною всею армиею справить, но сие еще безизвестно, а нужда челобитчик неотступный, того ради подлежит резолюции взять, хотя и не будет мира, дабы оную работу, яко последнюю главную нужду сего места немедля начать...» (Орфография оригинала сохранена.)

По некоторым данным, самое раннее упоминание о попытках «рытья» канала на Ладоге относится к 1710 году. Почему вдруг, не в самый подходящий момент (тогда шла Северная война), не имея резервов в казне, правитель России решился на такой шаг, как прокладка канала? Ответ прост: царь хотел избежать плавания судов по Ладожскому озеру, так как на озере сильно штормило, особенно осенью. А водный путь был крайне нужен! На начальном этапе строительные работы поручили возглавить генерал-майору Писареву. Царь Петр Алексеевич предполагал соединить Волгу с Невой, прорыв еще водораздел между реками Вытегрой, впадающей в Онежское озеро, и Ковжей, впадающей в Белоозеро, и таким образом наметил сеть осуществленной уже в девятнадцатом веке Мариинской водной системы.

Итак, планы были обширными. Далее намечались работы по соединению каналами Белого моря с Балтийским и планировалась целая сеть каналов, соединяющих Окский бассейн с бассейном Западной Двины. Конечно, такую работу осуществить за короткие исторические сроки было почти невозможно. Эти планы так и остались планами, а после смерти Петра обо всем этом просто «забыли». Из шести задуманных и спроектированных при Петре каналов был завершен только один — Ладожский. Освоение северных земель шло тяжело. Понимая важность задуманных царем планов, ближайший его советник Яков Брюс предложил

Петру переподчинить канал генералу Миниху. Царь задумался над его словами.

Сергей Александрович Князьков (1873—1920), видный отечественный историк, автор трудов по истории Московской Руси и эпохи Петра I, приводит в своей книге следующий эпизод:

«Народные предания Олонецкого края сохранили живое воспоминание о том, как царь с партией искателей верст 200 без малого днем и ночью двигались по зыбям и болотам, по горам и водам, по мхам дыбучим и лесам дремучим; лес рубили, клади клали, плоты делали. Десять дней бродил раз царь по лесам и болотам, осматривая местность, по которой должен был пройти намеченный на карте канал, ночевал в шалаше из древесных ветвей или в хижинах звероловов и лесных добытчиков».

К Миниху «на стройку» как-то приехал «доброжелатель» из приглашенных на время иностранцев. Видимо, генерала он видел в первый раз. Приехал «поглазеть» — что за канал? Что за чудо?

— Господин генерал мог с честью служить еще в Варшаве или Дрездене. В Саксонии нет таких труднопроходимых мест, нет таких болот на пути. А на европейских дорогах порядок.