Саркис Арутюнов - Гении и злодеи Росии XVIII века

Многие солдаты (и даже офицеры) «не в состоянии были» должно нести службу (плохо обучены, в изношенных мундирах, дров не хватало, продуктов тоже — питались одним хлебом). Кроме того, не хватало артиллерии — и Ласси тогда не преминул это отметить. В те дни боевой дух осажденных османов был высок — причина тому была в неудачах русской армии, не способной совладать с пятью тысячами солдат противника.

«Город, по-видимому, — как заявил Ласси, — находится в твердом состоянии по производимой ежедневной пальбе артиллерией и гарнизоном, да и вылазками против нас содержит оборону вполне достойно!» Итак, на военном совете принимается решение атаковать город. Штурмовать, и только штурмовать! С начала мая русские начали активную подготовку: прибыла осадная артиллерия, устроили пять редутов, вырыли траншеи, выдали продукты на 2 дня вперед. Всего вокруг крепости установили 46 орудий! Ласси привлек к осаде Донскую военную флотилию, на судах которой были установлены дополнительно десятки орудийных стволов. Бомбардировка крепости стала активной, а враг нес уже вполне ощутимые потери. Личный вклад фельдмаршала был очень важным и давал огромный пример для воспитания подчиненных. Так, однажды турки решились на вылазку — напали на русскую рабочую команду, которая поблизости проводила земляные работы. Проезжавший неподалеку командующий, увидев отступление своих солдат, собрав в единый кулак около двухсот драгун из резерва, повел их в контратаку. Турки в панике бежали, а драгуны, отбив товарищей, заняли укрепленный пост, находившийся на дистанции 15 шагов от ограды. И тут же Ласси приказал установить в этом месте три батареи.

Сильнейшая бомбардировка крепости привела к взрывам в пороховых погребах, и гарнизон крепости практически перестал оказывать сопротивление русским. Ласси приказал провести ночной штурм, что с успехом и было сделано. Атака велась под прикрытием всей сухопутной и морской артиллерии. На третий день, 20 мая, турецкий гарнизон сдался на условиях свободного выхода из Азова и сдачи города в собственность российской короны.

Отметим, что овладение Азовской твердыней — первая большая победа русской армии в затягивающейся войне против Турции. Ласси заслуженно был награжден орденом Св. апостола Андрея Первозванного!

Петру Петровичу Ласси пришлось заняться делами на Кубани, где русских беспокоила крымская конница татар. Предводитель калмыков Дондук-Омбо (союзник русских) удачно атаковал татар в некоторых пунктах. Затем к калмыкам присоединились четыре тысячи донских казаков атамана Ивана Краснощекова. Об этом человеке хочется рассказать более подробно.

«Опять под Азовом стояли казачьи полки, а казаками командовал любимый их атаман Краснощеков» (из описания действий казачества в XVIII веке). Вернемся ненадолго к азовским событиям...

«В первый же день казаки Краснощекова лихой атакой взяли два передовых укрепления Азова, что значительно ухудшило положение осажденного турецкого гарнизона. 8 июля невиданной мощи взрыв уничтожил почти весь боезапас турецкого гарнизона. 17 июля русские войска, в состав которых входили и донские казаки, захватили предместья Азова. Дальнейшее сопротивление турок было абсолютно бесполезным, и через два дня они сдались. Овладев крепостью, Ласси оставляет в ней гарнизон, а сам с войском уходит зимовать на Украину. Но, как только корпус фельдмаршала «стал на зимние квартиры», конные полки татар совершают опустошительный набег на Украину. В степи между городом Изюмом и так называемыми Украинскими линиями татары нападают на казаков и часть из них берут в плен, разоряют практически на глазах русской армии несколько деревень, захватывают пленных и с богатой добычей уходят на юг».

И тогда фельдмаршал Ласси вызывает к себе Ивана Матвеевича Краснощекова, который в ту пору уже имел чин полковника, и поручает атаману догнать татар и наказать их. Атаман Петр Краснов так впоследствии опишет эти события: «Уже под вечер полковник Краснощеков собрал 2000 казаков и калмыков и бросился с ними в степь. Была поздняя осень с заморозками. Степь гудела под ударами конских копыт. Краснощеков вихрем летел по горячим следам татар. Почти без страха, останавливаясь только для корма лошадей, шел донской полковник с казаками. 27 октября, перед рассветом, когда чуть стало видно, Краснощеков заметил в степи небольшой конный отряд. Татары шли вдоль хребта между речками Конские и Молочные воды, по местности, называемой Волчий буерак. Краснощеков повел свои полки полным ходом на татар. Сверкнули в лучах восходящего солнца острые шашки, 170 человек было изрублено в первый же миг столкновения, 30 человек Краснощеков взял в плен. Их допросили, и они показали, что главная партия татар в 800 человек с тремя тысячами русских пленных ушла вперед. Храбрый Краснощеков тотчас же помчался за ними и в полдень настиг и этот отряд. Татары, увидавши атакующих казаков, бросили пленных и в панике рассеялись по степи. Краснощеков с донцами преследовал их и порубил 300 человек, а 50 взял в плен. Вся добыча была отнята, и русские пленные освобождены».

Атаман Краснощеков возвратился на Украину для зимнего отдыха. Но только он устроился на «зимних квартирах», как из Задонской степи, с востока, стали поступать плохие вести. Там кочевали дружественные казакам калмыки. Летом калмыки разбили ногайцев, взяли главное их укрепление, а осенью отошли к Егорлыку. Теперь же ногайская армия собралась в большем числе и окружила калмыцкого хана, который срочно запросил помощи у казаков. Красно-щекову, только что вернувшемуся из набега, приказано было спешно выступить на помощь калмыкам. Предстоял новый и быстрый поход на восток, по замерзающей осенней степи, почти за тысячу километров. Вместе с ним в поход выступил и старшина Данила Ефремович Петров, будущий войсковой атаман. При виде лихих донских казаков ногайский хан со своими 900 мурзами, осаждавший Дундука-Омбо, сдался и присягнул на верность России.

Единственный из всех донских старшин первой половины XVIII века Иван Матвеевич Краснощеков в 1738 году за свои военные подвиги был пожалован императрицей Анной Иоанновной чином армейского бригадира с награждением его золотой медалью с изображением коронации, украшенной алмазами, и жалованьем по рангу. В марте 1738 года в «Грамотах на Дон» государыня Анна Иоанновна писала, чтобы «...оного Краснощекова за действительного армейского бригадира имели и почитали, и понеже он и без того, яко старший над всеми прочими старшинами, первенство имеет и яко действительный армейский бригадир, под командою войскового атамана быть не может». Далее императрица повелевала, что если будет по ее указу назначен донским полкам поход, «...то быть ему, Краснощекову, в тех походах главным командиром».