Анна Гранатова - Плутоний для Фиделя. Турецкий гром, карибское эхо

Главным фактором, который удерживал американских военных от мгновенной агрессии, станет Берлин, куда, по словам Кеннеди, Хрущев немедленно введет советские войска, как только США начнет себя вести чересчур агрессивно по отношению к Кубе.

Ответ на вопрос, зачем Хрущеву понадобилось писать два письма, на наш взгляд, таков. Первое, пространное и миролюбивое письмо, переданное по линии спецсвязи, было призвано смягчить впечатление от второго послания. Хрущев почувствовал агрессивность американских военных и боялся, что если они получат сразу же письмо с предложением торга «Куба в обмен на Турцию», то в США отреагируют не с позиции разума, а с позиции агрессии. Действительно, деловое предложение Хрущева «Куба в обмен на Турцию» вызывало у американских военных резкое недовольство. Они не хотели уступать «ни пяди земли», как своей, так и чужой, и размышляли, как давить на Хрущева. Хрущев обозначил проблему ракет НАТО в Европе, в Англии, Италии и особенно в Турции. Он предлагал классический политический торг — Куба в обмен на Турцию. И это заявление он передал по московскому радио, а уже спустя считаные часы оно появилось и на страницах «Правда». Иными словами — документ, где расставлены все точки над i.

Отметим, сам Джон Кеннеди сразу же услышал в этом предложении голос разума и интерпретировал его иначе. Как напишет в воспоминаниях о Карибском кризисе Роберт Кеннеди, «президент посчитал, что по советскому радио Хрущев озвучил свое предложение потому, что тогда еще не работала линия прямой телефонной связи между США и СССР, после ракетного кризиса она была сразу же установлена. Хрущев спешил, он боялся, что мы начнем вторжение, он знал, что наши службы слушают советский эфир, и таким образом спешил донести до президента США свое предложение по разрешению кризиса».

Действительно, именно это предложение, «Куба в обмен на Турцию», в тот же самый день «черной субботы», 27 октября, от имени Джона Кеннеди по «неофициальным каналам (Скали — Феклисов) и будет озвучено в адрес Хрущева! Историки, пишущие про Карибский кризис, потом запутаются, кто же первый придумал как разрулить кризис и найти решение в турецкокарибском гамбите: Хрущев или же Кеннеди? Хронологически эти идея была озвучена в один и тот же день — субботу, 27 октября. Отметим, что про Турцию Кеннеди говорит уже на первом заседании исполнительного комитета, 16 октября, уже тогда пытаясь найти ответ на вопрос «почему Хрущев установил на Кубе ракеты». А 27 октября утром Кеннеди получает документальное подтверждение того, что его догадка оказалась абсолютно правильной. Процитируем это письмо Хрущева, вызывавшее такое недовольство среди военных в Белом доме и одновременно одобрение Джона Кеннеди.

ПОСЛАНИЕ ПРЕДСЕДАТЕЛЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ СССР

Никиты Сергеевича ХРУЩЕВА

ПРЕЗИДЕНТУ США ДЖ. КЕННЕДИ 26 ОКТЯБРЯ 1962 ГОДА.

Копия и.о. генерального секретаря ООН, г-ну У Тану.

Передано в московском радиоэфире в 17 часов 26 окт.

Уважаемый г-н президент!

Я с большим удовлетворением ознакомился с вашим ответом г-ну Тану о том, чтобы принять меры, с тем чтобы исключить соприкосновение наших

судов и тем самым избежать непоправимых роковых последствий. Этот разумный шаг с вашей стороны укрепляет меня в том, что вы проявляете заботу о сохранении мира, что я отмечаю с удовлетворением.

Вы в своем заявлении высказались за то, что главная цель не только в том, чтобы договориться и принять меры для предотвращения соприкосновения наших судов и, следовательно, для углубления кризиса, который может от такого соприкосновения высечь огонь военного конфликта, после чего уже всякие переговоры будут излишни, так как другие силы и другие законы начнут действовать — законы войны. Я согласен с вами, что это только первый шаг.

Ваша озабоченность безопасностью США мне понятна, потому что это первая обязанность президента. Но эти же вопросы и нас волнуют, и эти же обязанности лежат на мне, как на председателе Совета Министров СССР. Вас обеспокоило то, что мы помогли Кубе оружием с целью укрепить ее обороноспособность — именно обороноспособность, потому что не может Куба, какое бы оружие она ни имела, равняться с вами, так как величины это разные, тем более при современных средствах истребления. Наша цель была и есть — помочь защититься Кубе, и никто не может оспаривать гуманности наших побуждений.

Вы хотите обезопасить вашу страну, и это понятно. Но этого же хочет и Куба, все страны хотят себя обезопасить. Но как же нам, Советскому Союзу, и нашему правительству оценить ваши действия, которые выражаются в том, что вы окружили военными базами Советский Союз, окружили военными базами наших союзников, расположили военные базы буквально вокруг нашей страны, разместили там свое ракетное вооружение. Это не является секретом. Американские политические деятели демонстративно об этом заявляют. Ваши ракеты расположены в Англии, расположены в Италии, в Турции и нацелены против нас. Ваши ракеты, нацеленные против Союза, расположенные в Турции, могут долететь до Москвы менее чем за четверть часа.

Вас беспокоит Куба. Вы говорите, что вас беспокоит она, потому что находится на расстоянии от берегов Соединенных Штатов Америки всего в 90 миль по морю. Но ведь и Турция рядом с нами, наши часовые прохаживаются на границе и поглядывают друг на друга. Вы что же, считаете, что вы имеете право требовать безопасности для своей страны и удаления того оружия, которое вы назвали наступательным, а за нами этого права не признаете?!

Вы ведь расположили ракетное разрушительное оружие, которое вы называете наступательным, в Турции, буквально под боком у нас. Как же согласуется тогда признание наших равных в военном отношении возможностей с подобными неравными отношениями между нашими великими государствами? Это никак не возможно согласовать.

Это хорошо, г-н президент, что вы согласились с тем, чтобы наши представители встретились и начали переговоры, видимо, при посредстве и.о. генерального секретаря ООН У Тана. Следовательно, он в какой-то степени берет на себя роль посредника, и мы считаем, что он может справиться с этой ответственной миссией, если, конечно, каждая сторона, которая втянута в этот конфликт, проявит добрую волю. (…)

Поэтому я вношу предложение: мы согласны вывезти те средства с Кубы, которые вы считаете наступательными средствами. Согласны это осуществить и заявить в ООН об этом обязательстве. А ваши представители сделают заявление о том, что США, со своей стороны, учитывая озабоченность и беспокойство Советского государства, вывезут свои аналогичные ракеты из Турции. Давайте договоримся, какой нужен срок, для вас и для нас, чтобы это осуществить. И после этого доверенные лица Совета безопасности ООН могли бы проконтролировать на месте выполнение взятых обязательств. Разумеется, от правительства Кубы и правительства Турции необходимо разрешение этим уполномоченным приехать в их страны и проверить выполнение этого обязательства, которое каждый берет на себя. Видимо, было бы лучше, если бы эти уполномоченные пользовались бы доверием и Совета Безопасности, и нашим с вами — США и Советского Союза, а также Турции и Кубы. Я думаю, что, видимо, не встретит трудностей подобрать таких людей, пользующихся доверием и уважением всех заинтересованных сторон.