Константин Писаренко - Тайны дворцовых переворотов

Впрочем, завсегдатаи царского кабинета относились к казусу с девицей, исполняющей обязанности августейшего автографа, как к досадному недоразумению. Ни А. Д. Меншиков, ни А. В. Макаров, ни Д. М. Голицын, ни П. И. Ягужинский не разглядели в девушке задатки серьезного политика {18} 18 О том, что государственные бумаги за Екатерину подписывала Елизавета, свидетельствуют многие дипломаты: Маньян в депеше от 22 августа (2 сентября) 1727 года, Цедеркрейц в отчете от 21 июля (1 августа) 1729 года, Бассевич в воспоминаниях и в ответах голштинскому суду на вопрос об условиях сочинения завещания Екатерины (Сб. РИО. СПб., 1891. Т. 75. С. 70, 71; Брикнер А. Г. Россия и Дания при императрице Екатерине I // Русская мысль. 1895. № 9. С. 28, 29; Записки Г. Ф. Бассевича // Юность державы. М., 2000. С. 340, 341 ("Екатерина Алексеевна... никогда не училась писать. Принцесса Елизавета все подписывала за нее, когда она вступила на престол, даже подписала ее духовное завещание"); РГАДА, ф. 11, оп. 1, д. 69, л. 2-3). Но главное — сами подписи "Екатерины". Достаточно просто сличить их с почерком цесаревны, чтобы заметить явное сходство в написании букв строчных "а", "е", "к", "р", "и", "н" и особенно заглавной "Е". Письма Екатерины I Елизавете Петровне с обращением "сердце мое" хранятся в РГАДА — ф. 4, оп. 1, д. 23, л. 1-59. . Мать, разумеется, тоже. Она, между прочим, по-прежнему заботилась о том, как бы удачно просватать любимицу. В марте 1725 года до Петербурга докатилась весть о срыве брака французского короля с испанской инфантой. Императрица немедленно возобновила агитацию французской стороны. 31 марта Меншиков напомнил послу Кампредону о блестящей партии для Людовика XV – принцессе Елизавете. Чуть позднее, в апреле, к секретным переговорам подключился герцог Голштинский, расхваливая от имени государыни выгодный для Франции брачный проект.

Екатерина ради счастья Лизы не стеснялась обещать слишком много – войска, субсидии, польскую корону для герцога Бурбонского в паре с Марией Лещинской (кстати, царица не забывала и об интересах старшей дочери, обвенчавшейся 21 мая с Карлом-Фридрихом; Россия не шутила, когда грозила Дании войной, если та не вернет Голштинии аннексированный Шлезвиг). Однако французы и на сей раз пренебрегли заманчивыми условиями. 10 июня курьер привез из Парижа реляцию Б. И. Куракина от 14 (25) мая, которую в тот же день зачитали Екатерине: «Дук де Бурбон и бискуп Фрежус всякими образы старалися короля склонить к супружеству с принцессою Станислава, а, наконец, ныне по многим трудностям короля к тому склонили и третиего дня, призвав нунциуса, ему о намерении и подлинном королевском объявили, и что сочетания брака будущаго сентября имеет быть. И при том его нунциюса просили, дабы о том дал знать Папе». 17 июня царице доложили об обнародовании 16 (27) мая в Версале официальной декларации Людовика «о своем супружестве» с Марией Лещинской. Так вопрос о породнении Романовых с потомками Капетингов закрылся сам собой {19} 19 Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 58. С. 110-115, 131, 132, 184, 185, 313; АВПРИ, ф. 93, оп. 93/1, 1725, д. 5, ч. 1, л. 199-200 об., 207-208 об. .

Императрица хотя и огорчилась, но не унывала. Ведь за руку прелестной цесаревны уже соревновались прусский двор с испанским (кончина в марте 1725 года Натальи Петровны вынудила отца принца Астурийского заняться поиском новой невесты). А кроме того, носился слух, что и английский король не прочь ходатайствовать за собственного сына перед очаровательной дочкой русского царя. В общем, Елизавета Петровна в июне 1725 года попала в довольно затруднительную ситуацию. Мать не сегодня, так завтра поставит перед ней вопрос о замужестве ребром, и великой княжне придется либо готовиться к свадьбе и путешествию в далекие земли, либо…

Неожиданно в июле пересуды о женихах стихли. Все кандидатуры были вежливо отклонены. Истинную причину отказа государыня предпочла не афишировать. Но один очень ловкий иностранец, покинувший Петербург 24 июня или 5 июля (по ст. стилю), ухитрился приподнять завесу над тайной, а французская разведка в Стокгольме – перехватить его партикулярное письмо из Нарвы от 11 июля (скорее всего, по новому стилю). Вот что сообщал шведскому корреспонденту незнакомец: «…я видел у приятеля (одного из русских сенаторов)… полученныя им достоверныя сведения насчет одного хода, замышляемого царицею с целью подкупить расположение народа, чтобы потом выиграть у него самую большую ставку. Она знает, что у царевича есть друзья и очень влиятельные сторонники, которые не успокоятся, пока не увидят его на принадлежащем ему по праву престоле, хотя бы им пришлось своей кровью заплатить за это. Царица всячески постарается избежать этой крайности, но в случае надобности она, чтоб сохранить за собою положение правительницы, торжественно провозгласит юного князя своим наследником. Она думает успокоить этим своих врагов, а тем временем найдти средство отделаться от находящагося в ея руках наследника и передать престол младшей принцессе, дочери своей, выдав ее замуж за кого-нибудь из самых знатных русских вельмож» {20} 20 Сб. РИО. СПб., 1887. Т. 58. С. 246, 298, 376, 392, 393, 419-421, 423, 424. Процитированное письмо, скорее всего, написал Иван Яковлевич Дюпре, уроженец Франции и генерал-майор на русской службе. Только он из всех лиц, на которых оформлялись загранпаспорта в Коллегии иностранных дел в конце мая — начале июля, подходит для отождествления с неизвестным автором. Как и незнакомец, француз давно проживал в России, имел тесные связи с высшей российской знатью, в июне вместе с женой Магдаленой Дюпре выехал за границу (в Германию на лечение), но не на родину, и вскоре собирался вернуться назад. Дюпре паспорт выписан 16 июня 1725 года. В Россию генерал возвратился в конце февраля 1726 года. 23 декабря 1725 года датирован указ о пожаловании его генерал-лейтенантом и губернатором в Смоленск (Российский архив. М., 2000. Вып. 10. С. 401; АВПРИ, ф. 2, оп. 2/1, д. 112, л. 182-279, 226; РГАДА, ф. 9, оп. 1, д. 18, л. 72; ф. 198, оп. 1, д. 582, л. 44-45). .

Не правда ли, поразительная метаморфоза случилась с Екатериной Алексеевной? В апреле она сулит золотые горы французским дипломатам, лишь бы король не отверг Лизаньки. В июне картина кардинально меняется. Лизанька должна соединиться с кем-то из соотечественников. И главное: принцессе достанется в приданое корона Российской империи. Мы, конечно, вправе по примеру версальских политиков отмахнуться от похожих на придворную сплетню утверждений. Да, не стоит торопиться с этим. Минует лето. Пролетит часть осени, и в Зимнем дворце исподволь приступят к реализации необычного плана.

Так что же побудило государыню внезапно покончить с вариантом брака, предполагающим отъезд цесаревны за границу, и ни с того ни с сего увлечься идеей возведения ее на престол, невзирая на сочувствие нации к Петру, внуку царя-реформатора? На мой взгляд, ответ лежит на поверхности: Елизавета Петровна в те июньские дни чистосердечно рассказала матери о том, в чем побоялась признаться отцу: о страстном желании стать русской императрицей. И вдова Петра Великого поняла родную дочь. Мало того, поддержала Лизаньку и словом, и делом, до конца исполнив взятое на себя обязательство. Однако опора исключительно на мать не гарантировала успех. Юная дебютантка сознавала, что всеобщее почитание десятилетнего Петра – мощный противовес закону от 5 февраля 1722 года, разрешающему монарху по своему усмотрению назначать преемника. Как нейтрализовать или подчинить народное волеизъявление заветной цели принцессы? Девушка хорошенько обдумала на досуге проблему и выявила всего две не идеальных, но и не утопичных программы действий.