Владимир Волков - Ратные подвиги древней Руси

Подводя итог вышесказанному, отметим, что многие ключевые вопросы военной истории Московского государства конца XV — середины XVII вв., касающиеся организации русской армии, ее комплектования, вооружения и снабжения, особенностей боевой практики, остались не проясненными. Оценку их историками следует признать спорной и не отвечающей современному состоянию исторической науки.

Использованные в работе над книгой источники можно условно разделить на следующие группы:

1. Материалы законодательной деятельности государственных учреждений, дипломатические документы, памятники писцового делопроизводства, воинские наставления, инструкции и уставы.

2. Летописи, хронографы и другие нарративные (повествовательные) источники.

3. Сочинения иностранных дипломатов и путешественников, а также офицеров, служивших в русской армии или воевавших с ней и оставивших записи мемуарного характера.

Первая группа источников представлена материалами законодательной деятельности государственных учреждений и памятниками писцового делопроизводства конца XV — первой половины XVII в. К ним относятся: Судебники 1497 и 1550 гг., Уложение о службе 1555/1556 гг. и Соборный Приговор 1604 г., Приговор «Совета всей земли» Первого ополчения 1611 г., Соборное Уложение 1649 г., различные международные договоры и обязательства, сохранившаяся дипломатическая переписка, великокняжеские и царские «указные грамоты о всяких государевых делах», а также наказы воеводам, воинские уставы и наставления.

Первые русские законодательные сборники — Судебник 1497 г. великого князя Ивана III и Судебник 1550 г. царя Ивана IV — почти не отражали специфических вопросов организации военной службы, являясь преимущественно памятниками процессуального права. Однако ряд статей первого из кодексов показывает, что в законодательстве было четко определено особое положение в московском обществе служилых людей — детей боярских (ст. 12–13, 40, 42, 45). К теме нашего исследования непосредственно относится статья 56 Судебника 1497 г., в которой устанавливалось, что бежавшие из татарского плена холопы становились свободными людьми. Некоторые комментаторы расценивали это как своеобразную награду отличившимся в борьбе с татарами, однако, как видно из текста статьи, предписывалось освобождать всех «выбежавших ис полону» без учета боевых отличий.

Составители «царского» Судебника1550 г. оговаривали права и привилегии детей боярских (ст. 26, 58–59), дополняя их важным запрещением принимать служилых людей и их детей в холопы, «опричь тех, которых государь от службы отставит» (ст. 81). Эта норма не имела прецедента в прежнем русском законодательстве и призвана была защитить интересы мелкопоместных служилых людей от покушений на их свободу со стороны крупных землевладельцев. Как и в старом кодексе, в новом Судебнике предписывалось освобождать вернувшегося из плена холопа (ст. 80), но перечень условий освобождения значительно расширялся. На волю отпускались холопы, вернувшиеся из любого, а не только татарского, плена. За ними сохранялась возможность добровольного возвращения к господину; в этом случае каждого холопа-полонянника следовало «явити бояром, а дьяку подписати на старой крепосте, и пошлины имати з головы по алтыну». В случае обнаружения, что вернувшийся из-за границы холоп не был пленен, а бежал за пределы страны один или с господином («государем своим»), освобождения не происходило. Чрезвычайно важным при перечислении наиболее опасных преступлений представляется включение в общерусский свод законов упоминание о «градских здавцах» — лицах, сдавших неприятелю крепость (ст. 61).

Важное значение для упорядочения обязанностей вотчинников и помещиков имело Уложение о службе 1555/1556 гг., установившее, что каждый служилый человек, помимо личного участия в военных действиях, должен приводить с собой в войско «уложенных людей», по 1 конному человеку с каждых 100 четвертей доброй «угожей» земли. Исправное выполнение воинских обязанностей проверялось на смотрах, являясь обязательным условием для подтверждения пожалованных поместных и денежных окладов. После Великого голода 1601–1603 гг. численность боевых холопов заметно сократилась, и правительство Бориса Годунова было вынуждено отменить ряд положений Уложения 1555/1556 гг. Датированный 12 июня 1604 г. Соборный Приговор вводил новый порядок несения военной службы: отныне в полки выставлялся 1 холоп не со 100, а с 200 четвертей земли. Уклонившимся от исполнения обязанностей вотчинникам и помещикам грозила конфискация владений, которые следовало передавать «беспоместным и малопоместным, кои служат, детем боярским и иных чинов людем».

События Смутного времени потребовали более детальной регламентации обязанностей различных разрядов военно-служилого сословия. Подтверждением этому служат статьи Приговора «Совета всей земли», принятого под Москвой в лагере Первого земского ополчения 30 июня 1611 г. Приговор не только юридически оформил власть подмосковного общеземского совета, но и непосредственным образом коснулся организации вооруженных сил страны. Заметную роль в ополчении играли служилые люди «по отечеству», основным вопросом для которых стал размер поместных пожалований и его детальная регламентация. Острое недовольство вызывала бесконтрольная раздача земельных владений, происходившая в годы противоборства Василия Шуйского и Лжедмитрия II. Для разрешения споров и принятия решения, способного успокоить служилых людей, было решено при распределении земли руководствоваться нормами, сложившимися при прежних, «прирожденных» царях (ст. 1), за исключением дворян и детей боярских, награжденных вотчинами за службу в войске М. В. Скопина-Шуйского и за оборону городов (ст. 8). Преимущество в испомещении отдавалось тем служилым людям, которые «ныне под Москвою в полках служат, <���…> а поместий за ними нет, или у которых поместья разорены, и поместьями своими не владеют от литовского разоренья» (ст. 4). При этом составители Приговора не возражали против тушинских и прежних польских пожалований, если они соответствовали норме и служебным обязанностям помещика (ст. 9). Две статьи были посвящены нетчикам — воинам, уклоняющимся от службы, и дезертирам. Составители Приговора предписывали лишать их поместных владений (ст. 12–13). Возросшее значение казачества потребовало юридического оформления условий службы атаманов и рядовых казаков. Впервые русское законодательство официально разрешало верстать их «поместными окладами и служить с городы», то есть зачислять в состав уездной дворянской корпорации (ст. 17). Ряд статей Приговора посвящался определению структуры органов, осуществлявших управление государством. Военные дела поручались «начальникам» земской рати (П. П. Ляпунову, Д. Т. Трубецкому и И. М. Заруцкому) и дьякам восстановленного Большого Разрядного приказа (ст. 21).