Ольга Грейгъ - Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс

И сейчас, объявляя о повышении, он намеревался унизить своего непосредственного начальника, капитана 1-го ранга Румянцова. Впрочем, что сделаешь, если его папа генерал армии и правая рука могущественного и всесильного Архимандритова? Злой червь словно укусил Ивана в самое сердце. «Ничего, всему свое время… и вам отмстится», – отпивая маленькими глоточками шампанское, подумал он; и аз воздам …

Повернувшись в Рогнеде Павловне, он взял ее руку в свою, осторожно сжал и как можно мягче предложил:

– Знаете что, Рогнеда Павловна, у меня появилась шальная мысль: а пойдемте, уединимся. Вы мне расскажете историю любви… возможно, своей, а возможно, вашей хорошей знакомой, о которой вы недавно говорили. И, может быть, мы с вами что-нибудь сотворим.

Рогнеда Павловна, изящно поправив кимоно, наклонилась к каперангу, и, касаясь губами мочки его уха, прошептала:

– Я весь вечер жду, когда вы меня пригласите.

Они уединились в большой комнате, из которой просматривалась спальня, дверь в нее была приоткрыта.

– Вы знаете, о возлюбленном Евы говорят многое, и что он гей, педераст, и что обожал свою племянницу Гелю. И будто бы во время сексуальных оргий он просил ее мочиться на него, и при этом рассматривал ее гениталии.

И что это послужило причиной самоубийства Гели. Много говорят о его физических недостатках. Будто личный врач Моррель оставил свидетельство, что у фюрера одно яичко меньше другого; другие утверждали, что у него вообще одно яичко, словом… Не буду перечислять все эти биологические недостатки. Их так легко приписать ушедшим. Ты никогда не думал, что умершие становятся беззащитными? Потому что не могут отстоять свою честь.

Рогнеда Павловна говорила очень серьезно. По всему выходило, что она много думала об этом.

– Знаю, что я была не единственной женщиной, которую Сталин отправлял к фюреру. Тогда я была еще совсем молода… молода и красива. Шел 1934 год. И… чтобы там ни оставили медики… они не смогли отрицать то, что во время его выступлений многие женщины пребывая в экстазе, мочились под себя, или даже испытывали сильный оргазм. Кто может почувствовать харизму мужчины и подтвердить, что он Мужчина? – конечно же, только Женщина… А этот был, каких единицы во всем огромном мире… Она внимательно посмотрела на Румянцова и он увидел как от воспоминаний ее глаза заполняются обильными слезами, так от солнца наливаются соком виноградные гроздья на крымских плантациях… Это сравнение растрогало Ивана, но он сидел не шевелясь, чтобы не потревожить Рогнеду Павловну, не сбить ее с вдохновительной, чувственной волны. Чтоб не расплакаться, не дать истечься слезам, женщина приподняла голову чуть выше. Ее голос звучал из глубины гортани. Оттуда, из кроваво-черной глуби, она гортанно пела, регулируя вход и выход воздуха.

– Пусть биологические недостатки, которые люди приписали возлюбленному Евы и оставили потомкам в назидание, останутся их личными недостатками. Ибо человек устроен так, что, поддаваясь влиянию окружающей среды и социума, наговаривает на другого любой негатив, исходя из собственных амбиций и своего личностного восприятия мира. И, знаешь, почему они так утверждали и утверждают?

Я открыла поразительное явление: они завидовали ему ! Вот я, старая женщина, – она подчеркнула это с особой значимостью, – я знала стольких уникальных мужчин… Наверное, я очень грешна. Но он, возлюбленный Евы, был поразительным мужчиной, и ни один врач, ни тот же Моррель не могли воспринимать его так, как воспринимала женщина. Да что могут все эти моррели, если их самих имеют в зад? Что знают они о психологии и физиологии великих мужчин? Они становятся смелыми только когда их кумиры отходят в иной в мир… Я рада тому обстоятельству, что родилась… бэз пэниса , тем и горжусь, прожив столько лет.

Рогнеда Павловна улыбнулась, загадочно посмотрев куда-то в потолок, ее взгляд блуждал по люстре, по орнаменту стен, по мебели, проник в спальню, задержался на накрытой атласными покрывалами огромной кровати, затем опустился и пробежал к ногам Румянцова. Поднимая взгляд, она добавила:

– Мне не нужно знать, веришь ты или нет. Это, как говорится, – твои проблемы. « А кто думает, что я несу антисоветчину, тот дурак », – словно пробежала в голове Румянцова последняя, невысказанная артисткой мысль.

– Рогнеда Павловна, я польщен, что услышал от вас. Не буду говорить, верю я вам или нет. Мне действительно очень интересно, и не только потому, что я работаю в таком ведомстве… в каком, вы сами знаете. А невероятно интересно, как мужчине, который слушает женщину, которая была близка с выдающимися мужчинами нашей эпохи. Хотите, я вам признаюсь? Еще когда вы читали нам в академии лекции по риторике, я ощутил, что вы не от мира сего, что вы личность, и что через вас я прикасаюсь к миру великих. Даже если этих великих называют садистами, чудовищами… что-то во мне самом сопротивляется такому восприятию. Облаять можно и императора Константина, и императора Александра Великого, и того же Карла Великого, да и Бонапарта… Кому-то ведь всегда выгодно представлять других тварями и ничтожествами…

– …особенно тем, кто этих тварей и ничтожеств взращивает, – рассудительно добавила Рогнеда Павловна и энергично поднялась с софы, отодвигая от себя яркие подушки с кисточками. – А теперь знаешь что, я переоденусь, и ты поможешь мне надеть пальто. Мы с тобой проедем на мою дачу. Нет-нет, машину поведешь не ты, ты выпил. Там есть водитель, и ты его знаешь.

…Немногим более часа им понадобилось на то, чтобы оказаться на даче, окруженной редким леском. На улице было стыло, а в большом доме теплым, зазывным светом горело несколько окон. Работники готовились к приезду хозяйки.

Они вышли из машины, и Рогнеда Павловна предложила Ивану прежде чем войти в дом, прогуляться по занесенной крупицами снега аллее. Словно прячась от порывов ветра, она еще крепче прижалась к молодому мужчине.

– Молчи и слушай. Я знаю, какой ты осторожный. Знаю, что в скором времени тебе предстоит длительная и очень сложная командировка. Не удивляйся, если в процессе этой командировки ты встретишься со мной… даже если встретишься не единожды. Не удивляйся также, если я буду инициировать знакомство с тобой. Не удивляйся, если на твоих глазах я буду преобразовываться, превращаться в нечто иное, неведомое тебе…

Она взяла собеседника под руку, и что-то хотела еще рассказать таинственное, и, как ему показалось, чертовски любопытное для него, как вдруг Румянцов ощутил, что идущая рядом с ним пожилая женщина светится каким-то особым свечением. И эта ее энергетика, исходящее изнутри свечение, объединили их, стали каналом, по которому каперанг получал информацию прямо с чужого мозга.