Ольга Грейгъ - Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс

На сей раз Арсений Алексеевич, прочувствовав гамму всех присутствующих запахов, не уловил зловония. Приоткрыв веки и изобразив подобие заботливой улыбки, он произнес:

– Исай, как ты думаешь, твой сын здоров или притворяется здоровым?

– Я должен подумать, Арсений Алексеевич, мы так редко видимся. И коль уж вы о нем вспомнили, я очень хочу вас поблагодарить в очередной раз за присвоение сыну генеральского звания.

– Да, а с чего ты решил, что это я ему присвоил звание? – поерничал секретарь ЦК. – Этим у нас занимается правительство, а там свои правила, свои законы. Генерозов понял издевку, но поддержал патрона, энергично закивав головой. Тем временем Архимандритов жестко спросил:

– Как ты думаешь, Исай, что является самым важным в исследованиях твоего сына? – Он нажал на слово «твоего». – Проблемы космоса или медицина? Генерозов пожал плечами; он понял, что может попасть впросак, если ответит невпопад. И сейчас он разволновался, его лицо покрылось испариной, под генеральским кителем и рубашкой прокатилась неприятная горячая влажность, сменившаяся резкой прохладой. Только черт знает, что может сказать сейчас Архимандритов. Прыгающие от страха мысли Исая Львовича были прерваны голосом Арсения Алексеевича, совершенно изменившимся и зловещим:

– Отправляй его на объект. Хватит ему здесь прохлаждаться, или он опять на Канарских островах прикрывается изучением важной работы? Отправляй его в Хибины! Пусть готовит центурионов к плаванию…

Гейер-Генерозов, услышав о центурионах , или человекороботах, которые «шлифовались» в секретных лабораториях, где работал его сын, тяжело вздохнул, и, ощутив, что задыхается в мундире, спросил разрешения расстегнуть пуговицу сорочки.

– Сними, сними китель совсем, – махнул собеседник.

Тот поспешно стащил с покатых плеч китель с большими генеральскими звездами на погонах; тускло блеснули, чуть звякнув над орденскими планками две золотые звездочки медалей «Серп и Молот» Героя Социалистического труда; Исай, шаркая старческой походкой, отнес свой бесценный китель в шкаф. Вернувшись в кресло, он почувствовал острое ощущение голода, – то ли от нервного напряжения, то ли время подошло. Это ощущение, судя по всему, передалось и Архимандритову, и тот, улыбаясь, почти добродушно пожурил:

– Ну, насчет наполнить свой желудок яствами ты всегда был великий гурман. Скажи, Генерозов, когда в последний раз тебя развлекали твои девочки?

– Что вы, Арсений Алексеевич, у меня кроме массажа… ну… этого, как его… – Тайского, тайского… – напомнил Архимандритов.

– …да, ничего больше нет. – И что, – полюбопытствовал Арсений Алексеевич, – не помогают даже наши препараты? Не дожидаясь его ответа Архимандритов, все также иронизируя над своим впадающим в безнадежную старость товарищем, произнес:

– Ты устал. Поезжай, отдохни. Да вот еще что: скажи своему генералу, чтобы он не гадил, иначе мне это может не понравиться.

Генерозов не понял, чем его сын мог гадить . В это время внезапно, словно из-под земли справа от Архимандритова вырос коренастый адъютант. Папа Сеня, уловив настороженный взгляд генерала, указывая на Гейер-Генерозова, приказал:

– Проводи.

Как только его заместитель убыл, Архимандритов выехал в Подмосковье, на одну из своих закрытых баз. Минут через сорок ЗИЛ остановился, из машины не спеша выбрался маленький человек, обладающий неимоверным могуществом. Идя к объекту, Арсений Алексеевич входил в распахиваемые перед ним двери, не встречая ни единого сотрудника. Здесь, на объекте, существовали свои правила, одно из них гласило: тот, кто появится на пути босса, отправляется в мир иной . Правило соблюдалось неукоснительно.

Техническое сооружение, куда направлялся Архимандритов, было уникальным, оно имело необычайную конструкцию и весьма любопытное предназначение.

Как-то, касаясь темы использования наркотиков, секретарь ЦК от сотрудницы одной из лабораторий услышал, что действие наркотического препарата ЛСД можно сравнить с прыжком человека с самой высокой вышки в бассейн: прыжок, полет и невесомость. Казалось, тогда босс не придал никакого значения мнению эксперта; но на самом деле он, как бывало не раз, отправил сказанное в дальний закуток мозга, чтобы использовать информацию в нужный момент.

Арсений Алексеевич вошел в помещение, которое с некоторой натяжкой можно было бы назвать бассейном. Тогда как Папа Сеня называл его «Пещера». Все тут дизайнерами-конструкторами было создано так, словно и в самом деле попадаешь в дикое, девственное место. Тут тебе не стены, а скальные разломы и выступы, не ванны, а многочисленные озерца с фонтанирующими гейзерами, расположенные на разных высотах; вода из этих небольших рукотворных озер журча, стекает вниз, в бассейн. Причем, вода в двух десятках мини-озер источала аромат от различных душистых благовоний, благоприятно действующих на кожу человека. Не просто человека, а – избранного, единичного и почти совершенного представителя земного хомо сапиенс …

Хитрость при принятии Архимандритовым процедур заключалась и в том, что составы препаратов, которые использовались в озерцах, и смешивались с особой, по специальным технологиям приготовленной водой, разрабатывались на основе физико-химического состава организма самого Архимандритова! То есть, соответствовали составу его крови, лимфы и функциям внутренних органов.

Раздевшись, Арсений Алексеевич прошел к одному из бурлящих озер и блаженно растянулся в душистой, искрящейся пузырьками, воде. Прошло еще немного времени, и началось воистину впечатляющее представление, предназначенное исключительно для глаз и тела Арсения Алексеевича.

Внизу, там, куда стекала из двух десятков ванн вода, в закрытых нишах имелись двери, из которых вышли три удивительно сексапильного вида девушки. Каждая из них направилась к вышке, и, изящно играя мышцами обнаженного тела, взобралась вверх, изготовившись прыгнуть. Вышки располагались одна выше другой; и в момент, когда прыгнувшая с верхнего трамплина пролетала мимо стоявшей ниже, та изгибалась и сигала в воду. Когда же эта, вторая пролетала ниже своей товарки, и третья изящная фигурка начинала полет. Так, без потребления искусственного возбудителя, Архимандритов испытывал некое подобие наркотического транса. Наркотики и любые другие заменители, уничтожающие мозг человека мыслящего, думающего, ему были не нужны; наркота – в его понимании – предназначалась людишкам презренным, никчемным, рабам рабов …

Процедура мелькания девственных тел повторялась не менее десяти раз, и каждый раз в тройственном прыжке участвовали другие девушки; количество же их всех доходило до 33. И пока следующая тройка выходила из замаскированных под природный интерьер дверей, чтобы подняться на вышки, те, что уже совершили прыжок, выплывали из бассейна, чтобы присоединиться к умиротворенно лежащему в воде мужчине. Арсений Алексеевич испытывал неимоверное блаженство, когда губы и тела этих девушек прикасались к его телу. Нежно лобызая каждую точку на теле Архимандритова, они прерывали свое занятие, чтобы уступить место следующей троице.