Элисон Уэйр - Французская волчица — королева Англии. Изабелла

Что еще хуже, деревенские забавы неизбежно приводили к фамильярным отношениям самого низкого пошиба между королем и простолюдинами, чье общество он откровенно предпочитал обществу знати. {139} 139 Хигден [Higden]. Его манера обращения с простыми подданными была благосклонной и даже дружеской — слишком дружеской, по мнению баронов, которые страдали, видя, как он якшается с конюхами, возчиками, землекопами, мастеровыми, гребцами, матросами, «грубыми и ничтожными особами». А уж его дружбу с художниками, шутами, фиглярами, певцами, хористами, актерами и жонглерами им оставалось только оплакивать. {140} 140 Хигден; Роберт из Рединга; Найтон; «Жизнеописание Эдуарда Второго».

На наш современный взгляд, некоторые связи Эдуарда II свидетельствуют, что он был довольно образованным человеком. Превыше всего он любил «лицедейство» и стал большим покровителем писателей и актеров. К сожалению, ни одна из пьес, или «интерлюдий», которыми он восхищался, не дошли до нас полностью. У нас есть только отрывок из комедии «Писец и девица». Но даже это вполне невинное удовольствие вызывало критику, поскольку аристократия тех времен в большинстве своем презирала театральные представления как нечто вульгарное и презренное.

Король был также весьма начитан, любил поэзию и даже сам немного сочинял. {141} 141 Фабиан [Fabyan]; Стьюдер. Французский язык в норманнском варианте был его родным языком, но он знал и латынь {142} 142 «Анналы св. Павла»; Calendar of Entries in the Papal Registers. , и к тому же был большим любителем писать письма. {143} 143 Письма Эдуарда, принца Уэльского. Он собирал изысканно украшенные книги французских романов и легенд; он также одолжил — и не вернул — рукописные жизнеописания святого Ансельма и Фомы Беккета из библиотеки при церкви Христа в Кентербери. Эдуард питал склонность к музыке и содержал при дворе ансамбль генуэзских музыкантов: среди них были два трубача, рожечник, арфист и барабанщик. Король и сам, видимо, умел играть — ему принадлежал уэльский инструмент, называемый «crwth», нечто вроде ранней разновидности скрипки. {144} 144 Джонстон, «Эдуард Кариарвонский».

Эдуард, несомненно, был тщеславен; он всегда одевался элегантно, порой рядился, как павлин, и тратил много денег на одежду и украшения. Как раз эта черта особой критики не вызывала: королю подобало выглядеть красиво, и он, будучи хорош лицом и строен, наверняка так и выглядел. Он любил роскошь и был «великолепен в быту» {145} 145 Хигден. , но позволял себе также «излишества и вольности». Если вспомнить, что в наследство от отца он получил огромные долги, можно признать его вкусы излишне экстравагантными. {146} 146 «Жизнеописание Эдуарда Второго».

Король любил животных; он был страстным поклонником собак и лошадей и отличным наездником. Он сам воспитывал и обучал своих лошадей и гончих. По его заказу главный егерь Уильям Твичи написал «L'Artdela Venerie» («Искусство охоты») — самое раннее из дошедших до нас руководств такого типа. В молодости у Эдуарда был даже лев, к которому он приставил отдельного служителя и повсюду возил зверя за собой в особой тележке, привязанного серебряной цепью. В конюшнях Лэнгли у Эдварда стоял верблюд. {147} 147 Джонстон, «Эдуард Кариарвонский».

Эдуарду было свойственно бойкое чувство юмора, он с удовольствием устраивал розыгрыши и грубые шутки. Однажды он заплатил королевскому живописцу Джеку Сент-Олбенсу 50 шиллингов «за то, что плясал на столе перед королем и рассмешил его до упаду»; {148} 148 Antiquarian Repertory. другого человека наградили за то, что он очень смешно упал с лошади на глазах у государя. {149} 149 Стрикленд [Strickland]. Эдуард содержал на жалованье нескольких шутов и позволял себе вступать с ними в потешные драки. Как-то раз ему пришлось выплатить возмещение ущерба шуту по имени Роберт, которому он случайно нанес травму во время шумной игры в воде.

Эдуард смолоду был азартным игроком; счета его Гардероба [32] Под Гардеробом (Wardmbe) при королевских дворах подразумевалось особое подразделение служащих, в чьи обязанности входили закупка тканей и приглашение портных для пошива всех необходимых вещей королевского обихода (не только одежды, по и постельного белья, подушек и т.п.), хранение вещей и уход за ними (стирка, чистка и т.п.), обеспечение жилых покоев свечами, топливом и т.п., а также оплата всех работ, связанных с этими функциями, и ведение отчетности. Учитывая значимость внешнего вида и домашнего обустройства для достоинства королевской семьи, эта служба считалась чрезвычайно важной и престижной. Главе («смотрителю») Гардероба давалось также право распоряжаться денежными суммами, отпускаемыми из казны на бытовые повседневные нужды королевской семьи. Чтобы не смущать читателя сходством со словом «гардероб» в нашем понимании, мы пишем название этого ведомства с прописной буквы. (Прим. перев.) показывают, что он проигрывал немалые суммы в таких вульгарных играх, как кости, орлянка или «броски» (pitch and toss). {150} 150 Antiquarian Repettoty; хроника из Мо; «Деяния Эдуарда»; CCR. К тому же он был еще и гурманом, умел оценить блюда и вина — но зачастую пил неумеренно и в пьяном состоянии мог выболтать кому попало «свои тайные думы и ссорился по малейшему поводу с окружающими». {151} 151 «Жизнеописание Эдуарда Второго». Впрочем, он и трезвый также был «скор и непредсказуем на слово». {152} 152 Хигден.

Эдуард бывал также своенравен и упрям, раздражителен, злопамятен. Постаравшись, его можно было довести до изощренной жестокости; {153} 153 См., например, у Ришенгера и ниже в тексте. Хигден утверждает, что он был «бешеным» даже со своим ближайшим окружением. Страсть, гнев и обида могли жечь его годами, и взрывы знаменитого нрава Плантагенетов не оставляли у наблюдателей сомнений в том, чей это сын. При всем том Эдуард был слаб характером, лишен чутья и верного суждения, не умел сочувствовать другим людям и во многих отношениях не отличался блеском индивидуальности. Ленивый по натуре, он любил подолгу валяться в постели по утрам {154} 154 Реестр Томаса Кобхема, епископа Вустерского [Register of Thomas Cobham, Bishop of Worcester]. , и часто с таким трудом принимал решения, что доводил до отчаяния всех советников. Такие качества могли стать роковыми для правителя в тот век, когда монархи не только царствовали, но и правили.

Зато если уж Эдуард привязывался к кому-то душой, то проявлял свои чувства открыто, мог быть «восхитительно щедрым» {155} 155 Хигден. и неуклонно верным. В обществе он был обходителен, умел вести беседу, интересно рассказывал и остроумно шутил. Он был также хорошим, любящим отцом своим детям.