Николай Карпов - Крым — Галлиполи — Балканы

Показательны и общие цифры беженства. Через этот батальон со дня его сформирования прошло 3650 человек. Кроме того, лагерь покинуло, помимо батальона, уйдя группами непосредственно из частей в Болгарию и Бразилию, 1796 человек. Другими словами, пятая часть корпуса оставила Галлиполи до его исхода в балканские страны. При этом солдат было больше. Из них на положение беженца перешел каждый четвертый, а из офицеров — каждый шестой. Возвратившихся в Советскую Россию оказалось немного — 3,67%, при этом офицеров — чуть более половины процента {125} 125 См.: Там же. С. 416-420. .

Галлиполийцы, как и те, кто поселился в это время на Лемносе и в Чаталдже, живо интересовались событиями Гражданской войны, еще продолжавшейся в Сибири и на Дальнем Востоке. Говорили о своей скорой переброске туда. Разговоры о возможном участии врангелевцев, в основном казаков, в боевых действиях на Дальнем Востоке не были случайны. Так, Г. Раковский пишет, что упоминавшийся генерал П.Н. Калинин и его штаб «…начинают разрабатывать план переброски казаков на Дальний Восток, к атаману Семенову. Эти мысли инспирировались майором Такасахи, представителем покровительствовавшей авантюристу Семенову Японии при ставке Врангеля и представителем атамана Семенова, товарищем прокурора Покровским, братом известного на Юге России ген. Покровского» {126} 126 Раковский Г. Конец белых. С. 206. .

О планах белых становится известно в Москве. В обзоре сведений русской военно-морской разведки в Лондоне сообщается:

«При посредстве майора японской службы Танашики (У Раковского упоминается фамилия Такасахи. — Н.К.) на состоявшемся свидании Врангеля с генералом японской армии Ушиди состоялось соглашение с атаманом Семеновым…» {127} 127 Русская военная эмиграция 20-х—40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. Кн. 2. С. 43.

Советское руководство предусматривало такой вариант развития событий, но вскоре никаких особых мер принимать не пришлось. Получилось так, что поначалу планы Врангеля поддержал Верховный комиссар Франции генерал Пелле, испросив на это разрешение у своего руководства. Из Парижа последовал категорический ответ: «Что же касается, наконец, отправки русских беженцев на Дальний Восток, предусматриваемой в Вашем письме № 222, об этом не может быть и речи. Мы заявили британскому правительству, которое обеспокоила возможность подобного шага, что мы не помогали и не будем помогать подобной отправке» {128} 128 Русская военная эмиграция 20-х—40-х годов. Документы и материалы. Т. 1. Кн. 1.С. 356. .

Отчаянные головы все равно пробирались к атаману Семенову, как, например, полковник A.M. Назаров. В войсках он приобрел известность после дерзкого, но неудачного десанта на Дон летом 1920 г. Теперь же он самостоятельно пробрался в Сибирь, организовал там белогвардейский партизанский отряд, но вскоре вместе с ним погиб во время налета на приграничный населенный пункт.

Как вспоминает штабс-капитан Г.А. Орлов, в газетах в это же время появились сообщения о готовящемся формировании международного корпуса для борьбы с Советами, а в немецкой печати было опубликовано интервью генерала Гофмана, участника Брестских переговоров со стороны Германии. Посчитав создание этого корпуса вопросом уже решенным, генерал говорил об участии в нем немцев и даже излагал план будущих боевых действий {129} 129 См.: Орлов Г. Дневник. С. 373. .

После такого сообщения в Галлиполи сразу же распространился слух о возможном формировании второго корпуса, в который войдут кроме галлиполийских все другие части Белой армии, вытесненные с территории России. На должность командира корпуса прочили генерала Юденича, а главнокомандующего обоими корпусами — барона Врангеля. Но постепенно ажиотаж стал стихать, а вскоре все заслонило известие о восстании в Кронштадте.

Первые сообщения о восстании поступили в Галлиполи в начале марта 1921 г. и вызвали настоящий восторг у «сидельцев». Ведь восстали не традиционные, как тогда считалось, противники советского строя — кулаки или казаки, — а красные матросы. Газеты из европейских стран и Константинополя обычно опаздывали на несколько дней и расхватывались тут же. Вскоре из них можно было узнать о том, что кронштадтцев поддержали уже двенадцать губерний и власть большевиков там якобы пала, что Петроград и Москва тоже вскоре будут захвачены восставшими. В печати появились призывы идти на помощь восставшим, сообщалось, что собираются пожертвования от крупных банков в Париже и что Торгово-промышленный союз активно участвует в снабжении кронштадтцев продовольствием. Кульминационным моментом этих дней стало воззвание, с которым мятежники обратились ко всему миру.

Многим тогда казалось, что обращение адресовано ему лично: «Мы, матросы, красноармейцы и рабочие восстали против коммунистов, которые в течение трех лет льют невинную кровь рабочих и крестьян. Мы решили умереть или победить. Но мы знаем, что вы этого не допустите. Мы знаем, что вы придете на помощь довольствием, медикаментами, а главным образом военной мощью. Главным образом мы обращаемся к русским людям, которые оказались на чужой земле, мы знаем, что они придут к нам на помощь». Текст этого воззвания получил потом известность и в Советской России, после того как его привел К.Е. Ворошилов в одном из своих выступлений в Екатеринославе {130} 130 Стенограмма доклада К.Е. Ворошилова о кронштадтских событиях на общегородском собрании в г. Екатеринославле (1921 г.) // Вопросы истории. 1994. № 7. С. 32. .

Обстановку этих дней в русских военных лагерях убедительно передал в своих воспоминаниях М. Критский. «Все, — пишет он, — высчитывали сроки, когда подойдут корабли, чтобы везти нас на помощь матросам. Поднял восстание Антонов, и все верили, что им взята Москва. Поджидали час от часу, что Буденный взбунтуется и вызовет Русскую армию — ведь вахмистр царского полка…» {131} 131 Критский М. [Без названия] // Генерал Кутепов. Сборник статей. С. 131.

Под влиянием этих событий была даже сделана попытка захватить французский военный корабль, стоящий на рейде в Галлипо-ли, чтобы прийти на помощь восставшим. На такое совершенно безрассудное предприятие отважились два молодых генерала — А.В. Туркул и В.В. Манштейн, причем последний был без руки. Об этом случае упоминает в своей книге И. Лукаш: «…раз ночью бросились они в ледяную воду в атаку на французский миноносец. Сидели в кофейне у мола и внезапно решили взять атакой миноноску, маячившую у мола в тумане сторожевыми огнями. Выхватили наганы, оба прыгнули и поплыли. Их поднял на борт русский баркас, а они недовольно ворчали…» {132} 132 Лукаш И. Голое поле. Книга о Галлиполи. 1921. С. 49.