Рудольф Баландин - Охота на императора

Его письмо было очень обстоятельное и убедительное, хотя и немного сбивчивое, что объясняется сильным волнением писателя. Он уверял: руки царя-христианина должны быть чисты от крови, пусть даже преступников, и просил не подписывать смертных приговоров. Страшно трудно отвечать на зло милосердием. Но если действительно таков закон Бога — надо его исполнять. Тогда будет польза всем.

Наступил момент — первый и единственный, когда надо сделать решительный выбор. Уже не раз воздавали злом за зло — и всё безрезультатно. Надо испытать другой путь, завещанный Иисусом Христом. Против их идеала, который не уничтожишь, убив несколько человек, нужен идеал более высокий, включающий их идеалы.

«Хотя я даю себе отчет, — писал Толстой, — что это с моей стороны лишь презумпция и безрассудство просить Вас, Императора России и любящего сына, простить убийцам Вашего отца и, несмотря на давление Вашего окружения, ответить добром на зло, я осмеливаюсь настаивать на этом».

Великий князь Сергей Александрович, младший брат царя, положил это послание Толстого на письменный стол Александра III, который написал на полях письма: «Надеюсь, что никто больше не посмеет отправить мне подобное ходатайство, и я обещаю вам, что все они будут повешены».

Вышло так, что два выдающихся мыслителя России не смогли переубедить царя, который руководствовался мнением начитанного, но посредственного и лишенного творческой потенции «умника» Победоносцева. Лев Толстой написал философу и публицисту Н.Н. Страхову: «Победоносцев ужасен. Дай Бог, чтобы он не отвечал мне и чтобы мне не было искушения выразить ему мой ужас и отвращение перед ним… Молодец Соловьев».

А Победоносцев в письме царю 30 марта посетовал: «Люди так развратились в мыслях, что считают возможным избавление осужденных преступников от смертной казни… Я русский человек, живу посреди русских и знаю, что чувствует народ и чего требует. В эту минуту все жаждут возмездия. Тот из этих злодеев, кто избежит смерти, будет тотчас же строить новые козни. Ради Бога, Ваше Величество, — да не проникнет в сердце Вам голос лести и мечтательности!» (Можно подумать, что Толстой был «менее русским», чем этот юрист и высокопоставленный чиновник.)

15 июня Победоносцев ответил графу Л.Н. Толстому: «В таком важном деле все должно делаться по вере. А, прочитав письмо Ваше, я увидел, что Ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос — не Ваш Христос. Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем показались мне черты расслабленного, который сам требует исцеления».

Надо заметить, что убить безоружных, связанных людей, включая хрупкую женщину, ворсе не означает действий мужа «силы и истины». Тем более что в опровержение его лукавой формулировки в письме царю эти люди в любом случае не были бы выпущены на свободу, а потому не могли теперь причинить кому-нибудь зла. Да и милость-то была бы невелика: политические осужденные на пожизненное заключение в Петропавловском каземате обычно не могли прожить и двух лет.

…1 марта 1887 была арестована группа П.Я. Шевырева, в которую входили А.И. Ульянов, П.И. Андреюшкин, В.Д. Генералов, B.C. Осипанов и др. Это была террористическая фракция партии «Народная воля», готовившая покушение на царя. Ее программу Александр III прочитал. Вот ее фрагменты:

«Когда у интеллигенции была отнята возможность мирной борьбы за свои идеалы и закрыт доступ ко всякой форме оппозиционной деятельности, то она вынуждена была прибегнуть к форме борьбы, указанной правительством, то есть к террору. (Фраза подчеркнута императором с пометой на полях: "Ловко!")

Террор есть, таким образом, столкновение правительства с интеллигенцией, у которой отнимается возможность мирного культурного воздействия на общественную жизнь… Реакция будет усиливаться, а с нею и угнетенность большей части общества, но тем сильнее будет проявляться разлад правительства с лучшею и наиболее энергичною частью общества, все неизбежнее будут становиться террористические факты, а правительство будет оказываться в этой борьбе все более и более изолированным». (Вторая половина фразы подчеркнута императором с записью на полях: "Самоуверенности много, отнять нельзя!")

Революционеры требовали предоставить «свободу мысли, свободу слова и участие народного представительства в управлении страной». Пятеро упомянутых выше потенциальных юных террористов были повешены на этот раз не публично, а в Шлиссельбургской крепости 8 мая 1887 года. Это уже была акция устрашения со стороны царя, боявшегося террористов. Такая казнь — только за подготовку покушения — это даже не воздать злом в ответ на зло. И словно какими-то тайными путями исторической судьбы в октябре 1917 года власть в стране взяла партия, руководимая младшим братом Александра Ульянова — Владимиром Лениным.

Александр III упорно и жестоко проводил государственный террор против политических террористов. Результаты были трагическими для Российской империи. Если о результатах «альтернативного пути» можно только предполагать, то избранный путь вел царскую власть, как оказалось, в пропасть.

После убийства министра внутренних дел Плеве в июле 1905 года царское правительство пошло (не слишком ли поздно?) на либеральные уступки. Политический террор доказал свою эффективность. А.А. Лопухин (1864—1928) — директор Департамента полиции в 1903—1905 годах, осужденный в 1909 году за подтверждение догадки В.Л. Бурцева о провокаторе Азефе на 4 года поселения в Сибири — в своих воспоминаниях писал:

«Я вынес впечатление, что единственным фактором, совершившим в нем упомянутый поворот (от самодержавия, к народному представительству, — Р.Б.) был страх. Но ошибаются те, кто думает, что испугало его событие 9 января 1905 г.». Убийство И.П. Каляевым 4 февраля 1905 года великого князя Сергея Александровича «знаменовало для Николая II близость опасности для него лично, оно и толкнуло его на попытку эту опасность предотвратить».

Вот еще одно свидетельство весьма авторитетного лица — А.В.. Герасимова. В 1905—1909 годах он был начальником Петербургского охранного отделения, с 1907-го — генерал-майором Отдельного корпуса жандармов, сотрудником Столыпина; ушёл в отставку с 1914-м, в эмиграции с 1918 года. Герасимов писал в книге «На лезвии с террористами»:

«Начиная со злосчастного красного воскресенья, вся страна непрерывно находилась в состоянии революционного волнения… Революционные партии находили поддержку среди всего населения… Мы, на ком лежала задача охранения основ государственного порядка, были совершенно изолированы и одиноки-Особыми симпатиями среди интеллигенции и широких обывательских масс, даже умеренных слоев общества пользовались социалисты-революционеры (эсеры. — Р.Б.). Эти симпатии к ним привлекала их террористическая деятельность. Убийства Плеве и великого князя Сергея подняли популярность социалистов-революционеров на небывалую высоту. Деньги в кассу их центрального комитета притекали со всех сторон и в самых огромных размерах».