Владимир Шигин - Неизвестная война императора Николая I

Кстати, врач, как мы помним, поместил Казарского в горячую ванну. Именно это и требуется при отравлении мышьяком и ртутью. Помимо этого необходима была срочна промывка желудка взвесью активированного угля, обкладывание тела грелками, обильное питье, так как происходило интенсивное обезвоживание организма.

Что касается холеры, то при ее лечении главное — это также преодоление обезвоживания организма обильным приемом подсоленной воды. Ванна также рассматривается врачами, как дополнительное средство, так как помогает клеткам тела восполнять дефицит воды. Это в равной степени мог быть и диагноз отравления мышьяком и диагноз холеры.

Отсюда следует вывод, что штаб-лекарь Петрушевский, который лечил Казарского, действовал в принципе правильно. Но ведь диагноз Петрушевский поставил совершенно иной — воспаление легких! Лечение пневмонии ни для кого не является секретом. Каждый может заглянуть в многочисленные медицинские справочники. Но заталкивать больного воспалением легких в ванну! Кто из нынешних врачей на такое решится? Получается, что Петрушевский знал, что случилось с Казарским, и, как мог, пытался его спасти, делая именно то, что и надо делать при отравлениях. Однако официально Петрушевский указал совершенно иную причину болезни и последующей смерти. Почему? Сам ли он так решил поступить или кто-то ему подсказал? Похоже, что Петрушевскому просто посоветовали держать язык за зубами, и он мудро последовал этому совету.

Нелишне будет вспомнить здесь и странную смерть императора Николая I, который, по одним слухам, простудился и умер от осложнений гриппа, а по другим — отравился, потеряв надежду выиграть Крымскую войну, или вообще был отравлен своим лейб-медиком Мандтом. Так как, умирая, Николай запретил вскрывать свое тело, тайна его смерти так и осталась тайной.

Суммируя все четыре случая возможных отравлений (Казарский, Сарычев, Головнин и Николай I) мы можем сделать вывод о том, что данная метода тайных убийств была в то время весьма модной (если так только можно выразиться) в высших кругах. По крайней мере, она была на слуху, а дыма без огня, как известно, не бывает.

Итак, все можно было бы выяснить, но почему-то выяснено не было. Случайность или небрежность в таком деле, которое было на контроле у самого императора, в данном случае исключена. Что же остается? А остается только то, что некие очень и очень могущественные силы сделали все возможное и невозможное, чтобы скрыть правду смерти императорского флигель-адъютанта. И что самое прискорбное — это им удалось в полной мере. До глубины души обидно, что национальный герой России остался неотомщенным. Впрочем, это был последний успех «черноморской мафии». Конец ее был уже не за горами.

Любопытно, что комендант Николаева генерал-майор Федоров заявил, что сразу же после смерти Казарского он предлагал Петрушевскому произвести вскрытие тела. Однако против этого категорически выступил Петрушевский, а за ним и сам Грейг. Свое решение Грейг объяснил весьма странно: так как Казарский умер не сразу, а несколько дней болел, значит, он умер именно от воспаления легких! Кроме этого Грейг заявил, что он и так на слово верит Петрушевскому, а потому вскрывать тело нечего. Согласитесь, аргументация более чем странная, тем более, что речь идет не просто о военнослужащем, и не просто об офицере, а о личном адъютанте императора и о национальном герое России! Здесь может быть только две причины: полный идиотизм Грейга (что о нем никак не скажешь!) или вполне сознательные действия адмирала, имеющие определенный смысл и цель. О том, какой смысл и какая цель преследовались Грейгом, можно лишь догадываться.

Знал ли вообще адмирал Грейг о затеваемом заговоре и участвовал ли в нем? Четно говоря, мне очень хочется, чтобы не знал и не участвовал. Возможно, все обстояло именно так, но поведение адмирала во время расследования убийства оставляет определенные сомнения в его непричастности.

15 ноября, спустя пять месяцев после смерти, могила Казарского была все же вскрыта. Мы не знаем, кто производил обследование, но результаты подтвердили диагноз Петрушевского. Заметим, что выводы членов комиссии утверждал еще адмирал Грейг, да и обследование было самым примитивным.

Во время проведения эксгумация были изъяты внутренние органы и куда-то отправлены. О результатах эксгумации нам ничего не известно, по крайней мере никакого документа на сей счет не существует. Даже император не в силах был разорвать цепь воровской круговой поруки своих чиновников… В процессе поиска материалов о смерти Казарского автору пришлось столкнуться с суждениями некоторых историков о том, что Казарский заявил о своем отравлении злоумышленниками из-за якобы присущей ему мнительности (надо понимать — трусости?!!), а причиной смерти стал будто бы заурядный грипп. Ужасные внешние изменения после кончины пытаются объяснить летней жарой и тем, что Казарский был очень толст…

Думается, что подобные утверждения бездоказательны, более того — они просто оскорбительны для памяти столь отважного человека, каким был Александр Иванович Казарский. В отношении же того, толст или не толст был А.И. Казарский, дает ответ его портрет. На портрете Казарский уже флигель-адъютант и капитан 1-го ранга, а значит, портрет написан не ранее 1831 года, когда ему и были присвоены флигель-адъютантские вензеля. С портрета на нас смотрит не просто худощавый, а даже несколько изможденный человек с запавшими глазами. Вряд ли при той службе, что была у Казарского (почти непрерывные поездки на перекладных по всей России), он смог бы за какие-то полтора года сильно растолстеть…

Заканчивая же разговор о мышьяке, уместно вспомнить, что он имеет одну существенную особенность: этот яд можно выявить в останках и спусти столетия. Так, например, сравнительно недавно был научно установлен факт отравления мышьяком Наполеона (по накоплениям этого яда в волосах умершего).

К сожалению, в силу политических и экономических причин думать сегодня об эксгумации тела командира «Меркурия» не приходится…

Но вернемся к событиям лета 1833 года в Николаеве. Похороны А.И. Казарского его знакомая описывает так: «За гробом народу шло много, в том числе вдовы, сироты, которым он так много помогал. Все они, рыдая о своем благодетеле, кричали вслух: “Убили, погубили нашего благодетеля, отравили нашего отца!” Впереди гроба несли его ордена и золотую шпагу с надписью “За храбрость”, которой Казарский был награжден за штурм крепости Варна. Черноморцы тяжело переживали смерть героя. Один из друзей Лазарева писал адмиралу на Босфорскую эскадру: “…Не буду говорить о горестном чувстве, которое произвело во мне сие известие: оно отзовется в душе каждого офицера Российского флота”».