Виталий Пенской - Иван Грозный и Девлет-Гирей

Анализ данных этой таблицы позволяет сделать ряд интересных наблюдений относительно устройства русских полевых армий того времени. «Береговая» рать на 2/ 3состояла из поместной конницы, да и значительная часть пехоты, скорее всего, была посажена на коней для большей маневренности (случаев такой службы в то время можно найти немало, например конными были стрельцы и казаки, входившие в войско И.В. Большого Шереметева в 1555 г.). Обращает на себя внимание необыкновенно большая доля ратников, вооруженных огнестрельным оружием — до 1/3 всех бойцов. Еще раз подчеркнем, что русское командование в предстоящей битве сделало ставку на достижение качественного перевеса над неприятелем и, забегая вперед, отметим, что оно не ошиблось в своих расчетах. Отметим также две неприятных новинки, с которыми предстояло встретиться татарам в 1572 г., — впервые в полевом сражении предполагалось использовать «гуляй-город» (во всяком случае, создается такое впечатление, что для Девлет-Гирея и его военачальников появление «гуляй-города» оказалось неприятным сюрпризом), а второй такой новинкой стало появление в русском войске наемных «немецких» всадников-гофлейтов {322} 322 О найме и службе ливонских и немецких гофлейтов русскому царю сообщали, к примеру, Ф. Ниенштедт и Б. Рюссов (Ниенштедт Ф. Ливонская летопись Франца Ниенштедта // Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Том IV. Рига, 1880. С. 46; Рюссов Б. Указ. соч. С. 272). Было бы соблазнительно предположить, что они использовали тактику огневого кавалерийского боя, выработанную немецкими рейтарами, однако есть серьезные сомнения относительно того, что этот опыт, постепенно утверждавшийся в наемной немецкой коннице в 60-х гг. XVI в., был быстро усвоен ливонцами. Одно ясно точно — гофлейты были хорошо защищены сплошным трехчетвертным или полудоспехом и были серьезным противников для легковооруженных в массе своей татар {323} 323 Бехайм В. Энциклопедия оружия. СПб., 1995. С. 123—126; Дельбрюк Г. История военного искусства в рамках политической истории. Т. IV. СПб., 2001. С. 87-93. .

Теперь несколько слов о тех, под чьим началом ратники «береговой» рати должны были идти в бой против «поганых», — воеводах. Для начала стоит отметить, что 10 ее воевод делились на земских и опричных пополам — 5 земцев и 5 опричников. В историографии распространено мнение о том, что, перемешивая опричных и земских воевод, Иван тем самым ставил последних под контроль первых {324} 324 Алыпиц Д.Н. Начало самодержавия в России. Л., 1988. С. 197; Колобков В.А. Указ. соч. С. 445. . Обосновывая этот тезис, его сторонники обычно ссылаются на то, что, с одной стороны, Иван отказался дать ход местническому спору между опричником князем Н.Р. Одоевским и земцем князем И.П. Шуйским, не желая де тем самым менять установленный порядок, а с другой стороны — расстановка командного состава была произведена таким образом, чтобы в передовом, левой руки и сторожевом полках воеводы-опричники были назначены вторыми воеводами. Однако на это можно возразить, что указанный местнический спор весной 1572 г. отнюдь не был единственным. Тот же Одоевский попытался местничать с Воротынским, а земец князь А.В. Репнин «бил челом» на опричника князя А.П. Хованского, однако ни в том, ни в другом случае никаких шагов со стороны царя предпринято не было. Почему? Ответ на этот вопрос кроется в материалах местнического дела князя В.Ю. Голицына и князя И.П. Шуйского. Отвечая на претензии Голицына, Шуйский заявил — кампания 1572 г. была объявлена «без мест» {325} 325 См.: Дело боярина князя Василия Юрьевича Голицына с боярином князем Иваном Петровичем Шуйским // Русский исторический сборник, издаваемый Обществом истории и древностей российских (далее РИС). Т. II. М., 1838. С. 21. . Кроме того, из разрядной росписи хорошо видно, что большим полком командовали только земские воеводы, в передовом полку начальствовали только опричные воеводы, в полку правой руки опричный воевода был 1-м, а земский — 2-м, а в полках левой руки и сторожевом — наоборот. Таким образом, нельзя заключить, что опричные воеводы занимали особое место, равно как и опричное войско само по себе. Поэтому мы не согласны с выдвинутым предположением о «комиссарстве» опричных воевод при земских. Как отмечал А.А. Зимин, дети боярские из взятых в опричнину уездов находились под началом как опричных, так и земских воевод. Равно как и «земские» служилые люди должны были идти в бой под руководством не только земских воевод, но и опричных.

«Строгое размежевание опричного и земского войск фактически уже перестало существовать к весне 1572 г»., — подытожил свои наблюдения историк {326} 326 Зимин А А. Опричнина. С. 280. . Боле того, соглашаясь, по сути, с этим тезисом, отметим, что, как будет показано ниже, судя по данным разрядных книг, это размежевание начало размываться уже в ходе зимнего похода 1571/1572 г. на «свийских немцев». И еще одно наблюдение, которое можно сделать при анализе разрядных записей. Складывается впечатление, что негативный эффект от опричной реформы по меньшей мере несколько преувеличен критиками Ивана Грозного. Действительно, на первый взгляд все вполне логично — «перебор людишек», перераспределение земель и их владельцев должно было ослабить служилые корпорации-«города», нарушить складывавшуюся в результате совместных походов внутреннюю спайку и взаимопонимание дворянских сотен. Однако в 1572 г. земские и опричные сотни действуют рука об руку под началом земских и опричных воевод — и ничего, каких-либо серьезных проблем с взаимопониманием ни на полковом, ни на сотенном уровне русское войско как будто не испытывает. Одним словом, есть проблема, и над ней стоит поразмышлять.

Но вернемся к людям — к воеводам Ивана Грозного. Начнем с 1-го воеводы большого полка, командующего всей русской армией, сосредоточенной на берегу и в «украинных» городах — воеводы, князя, боярина М.И. Воротынского {327} 327 Князь М.И. Воротынский едва ли не самый известный полководец эпохи Ивана Грозного. О нем и его деятельности см., например: Володихин Д.М. Указ. соч. С. 157—196; Каргалов В.В. Указ. соч. С. 34—53. Его личности посвящено также и недавнее диссертационное исследование В.П. Ульянова (Ульянов В.П. Князь М.И. Воротынский — военный деятель России XVI в. Автореф. дис…. канд. ист. наук. Тюмень, 2006). Карьера князя хорошо вида из разрядных книг (См., например: ДРК. С. 117, 120-121, 127, 136, 141, 146, 150, 152, 154, 156, 158, 162, 166, 175, 180, 183-184, 186, 194, 195, 197, 207, 209, 210, 214, 221, 229, 265-266; РК 1475-1605. Т. II. Ч. I. С. 203, 211; Ч. II. С. 233-235, 239, 244, 248-249, 255, 260, 261, 263, 269, 277, 280—282). Интересные сведения о служебной и военной карьере князя содержатся в местнических делах (См., например: Местничество. Дела, собранные действительным членом П.И. Ивановым // РИС. Т. II. С. 9, 11, 19, 20, 41, 51, 52, 77, 182, 273, 287, 306, 307, 364, 376). . Назначая его главнокомандующим, вряд ли Иван Грозный мог сделать лучший выбор, ибо князь обладал всей совокупностью необходимых качеств для того, чтобы занять этот высокий и ответственный пост в московской военной иерархии. Знатность Воротынского не вызывала никаких сомнений — Рюрикович, потомок черниговских князей {328} 328 Как писал А. Курбский, «…от роду мученика князя Михаила Черниговского, закланного от внешняго врага, без божного Батыя…» (Курбский A.M. История о великом князе Московском. Стб. 130). Родословную М.И. Воротынского см., например: Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV — первой трети XVI в. М., 1988. С. 130,133; Семевский М.И. Русская родословная книга. СПб., 1873. С. 5. , один из немногих последних удельных князей, в начале 1572 г. он фактически был единственным кандидатом на должность командующего войсками на «берегу». Ф.И. Мстиславский был в опале, а потом оказался наместником в Новгороде, а Д.И. Вельский погиб в горящей Москве в мае 1571 г.