Виталий Пенской - Иван Грозный и Девлет-Гирей

Спешенные татарские воины, подбадривая друг другу воинственным кличем и призывая на помощь Аллаха, при поддержке конных лучников, которые поверх голов штурмующих осыпали русских ливнем стрел, двинулись на приступ. С невиданной доселе храбростью и упорством неприятель раз за разом пытался ворваться в «гуляй-город», и раз за разом, осыпаемые ядрами и «дробом» из пушек и затинных пищалей, он был вынужден откатываться назад, оставляя под деревянными стенами русской полевой крепости десятки и сотни убитых и раненых. Летописи и разрядные книги лишь в слабой степени отражают накал схватки. Как писал неизвестный автор «Повести…», «и как татаровя пришли к “гуляю-городу” и ималися руками за стену у “гуляя-города”, — и нашы стрельцы туто многых татар побили и рук бесчислено татарьскых отсекали…» {398} 398 Там же. С. 271-272. Холм заволокли клубы порохового дыма, перемешанного с пылью, поднятой тысячами ног и копыт, крики людей, ржание лошадей, грохот артиллерийской канонады и трескотня пищалей слились в сплошной гул, за которым бойцы с трудом слышали друг друга и слова команд.

Напряжение битвы возрастало с каждым часом. Стремясь любой ценой сломить сопротивление защитников «гуляй-города» и добыть столь желанную победу, хан не остановился даже перед тем, чтобы послать в бой свой последний резерв — отборных стрелков-тюфенгчи, но и это не помогло. Русские воины, мучимые жаждой, под палящим августовским солнцем продолжали отчаянно сражаться, отбивая все неприятельские атаки. И татары не выдержали, их напор стал слабеть, в их атаках уже не чувствовалось прежней ярости и упорства. Почувствовав это, державший все это время руку на пульсе сражения, «большой воевода» князь Воротынский понял — час настал и решил контратаковать. Улучив удобный момент, когда очередная волна штурмующих отхлынула от стен «гуляй-города», он отдал приказ ударить на откатывающегося врага. По условленному сигналу русские пушкари «из большово наряду ис пушек и изо всех пищалей» сделали мощный залп по неприятельским боевым порядкам, «гуляй-город» раскрылся, и на отступающего врага обрушились дети боярские передового полка во главе с Д.И. Хворостининым и немцы ротмистра Ю. Фаренсбаха. Одновременно с этим сам Воротынский во главе сотен большого полка, совершив обходной маневр по «долу», атаковал противника с тыла, «… да учали с нагайцы и с крымцы дело делати сьемное, и сеча была великая» {399} 399 Корецкий В.И. Соловецкий летописец конца XVI в. С. 238; РК 1475-1605. Т. П. Ч. II. С. 313-314. . Кстати, а ведь перед нами яркий пример использования русскими типичного татарского маневра, известного также под названием «тулгама». Это о нем писал основатель империи Великих Моголов эмир Бабур, повествуя об одном из своих сражений: «Люди, которые зашли нам в тыл, также приблизились и начали пускать стрелы прямо в наше знамя; они напали спереди и сзади и наши люди дрогнули. Великое искусство в бою узбеков эта самая “тулгама”. Ни одного боя не бывает без тулгама» {400} 400 Бабур-наме. Ташкент, 1992. С. 107. .

Но вернемся обратно к сражению. Ошеломленный противник, оказавшись под одновременным ударом с тыла и с фронта, поначалу упорно сопротивлялся, однако недолго — слишком велики были его потери и слишком неожиданным оказалось введение в бой свежих русских сил. Разгромленные татарские «полки» беспорядочно повалили толпой обратно в свой лагерь, неся хану горестную весть о смерти и пленении множества военачальников и рядовых воинов. Русские источники сообщают, что в последней схватке были побиты не только «многие крымские люди», но пали и ханский сын, и ханский внук, сын наследника крымского престола калги Мухаммед-Гирея (т.е. два «царевича»). А. Курбский добавлял к этому, что, по слухам, помимо двух погибших ханских сыновей еще один попал в плен. Видимо, от него позаимствовал эту информацию и А. Лызлов, писавший в своей «Истории…», что «на том тогда бою убиени быша ханский сын да калгин сын, и прочих знаменитых мурз и татар многое множество; и живии яти быша сын ханский и мурзы знаменитая мнози…» Г.Д. Бурдей называет в числе погибших еще и ханского зятя Ила-мурзу {401} 401 Буганов В.И. Повесть о победе над крымскими татарами. С. 272; Бурдей Г.Д. Указ. соч. С. 72; Курбский A.M. История о великом князе Московском. Стб. 128; Лызлов А. Указ. соч. С. 149; ПСРЛ. Т. 37. С. 103; РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 314. .

Сегодня трудно сказать, насколько точны эти сведения, однако с уверенностью можно утверждать, что среди пленных не было ханских сыновей — такой факт неизбежно бы нашел отражение в официальных документах и в переписке хана с Иваном Грозным. Сомнительной представляется и гибель ханского сына — ни в одном источнике не названо его имя, хотя ханский сын отнюдь не рядовой татарин, чтобы его гибель осталась незамеченной. Тем не менее поражение татар было столь же очевидным, как и тяжелым. Девлет-Гирей пошел ва-банк, и, когда его карта оказалась бита, он оказался в чрезвычайно сложном положении. Русские отнюдь не выглядели умирающими от голода и жажды, с севера, казалось, надвигалось большое царское войско, ханская же рать понесла большие потери, в особенности в командном составе (не случайно русские источники подчеркивали, в бою 2 августа под стенами гуляй-города полегло немало татарских мурз). Между тем, как отмечал еще в начале века С. Герберштейн, именно от искусства военачальников среднего звена зависели успешные действия татарских отрядов {402} 402 Герберштейн С. Записки о Московии. Т. I. M., 2008. С. 401,403. . Продолжение осады русского лагеря теперь могло легко превратить тяжелое поражение в подлинную катастрофу. Выход напрашивался сам собой — бросить все и спешно отступать обратно за Оку. Оставив арьергард из 3 тыс. «резвых людей» «травитися» с русскими воинами, в ночь на 3 августа крымский «царь» поспешно, бросив лагерь и все, что в нем было, устремился на юг, за несколько часов достиг Оки под Серпуховом «да тое же нощи и Оку реку перевезеся…». Еще 2 тыс. воинов были оставлены ханом «для бережения» на «перевозе» через реку (возможно, они охраняли оставленный на правом берегу Оки обоз еще с 28 июля), а сам хан с главными силами «побежал» дальше к югу {403} 403 Буганов В.И. Повесть о победе над крымскими татарами. С. 272.См. также: РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 314. .

О том, что хан покинул свой лагерь, в русском лагере узнали утром 3 августа. Воротынский немедленно вывел свою конницу из лагеря и атаковал татарский арьергард. После недолгого сопротивления противник бежал к реке и по дороге был практически полностью перебит или пленен. На плечах отступающих русские всадники домчались до Оки и здесь опрокинули оставшихся в лагере татар — «наши воеводы тех татар с тысящу убили, а иные за Оку реку ушли…» {404} 404 См., например: Буганов В.И. Повесть о победе над крымскими татарами. С. 272. См. также: РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 314 . Дальше за Окой, в Поле, татар не преследовали — сил для этого уже не оставалось, да и полону с собой татары не вели, поскольку по дороге на Москву хан «войну не распускал», с одной стороны, опасаясь, что как только он это сделает, разрозненные отряды татарских загонщиков будут побиты русскими. С другой же стороны, сам ДевлетТирей писал Ивану Грозному, что он де для лагеря искал места, «где б сел и животины много» — очевидно, что ближнее Подмосковье и без того было опустошено в предыдущем году, так что много полону и скота набрать было просто негде. На обратном же пути было уже не до охоты за живым товаром и скотом — дай Бог унести ноги подобру-поздорову. Как писал А. Лызлов, хан и его войско «Оку реку преиде и с великим срамом невозвратно побежа во Орду, ни ко единому граду приближающися» {405} 405 Буганов В.И. Документы о сражении при Молодях. С. 183; Лызлов А. Указ. соч. С. 150; ПСРЛ. Т. 34. С. 224-225. .