Виталий Пенской - Иван Грозный и Девлет-Гирей

Однако попытки хана приуменьшить размеры поражения, представить окончившееся для него сокрушительным разгромом многодневное побоище лишь незначительной схваткой, никак не влиявшей на расстановку сил, сложившуюся после московского пожара 1571 г., не имели успеха. Ханский гонец встретил в Москве весьма холодный прием. «До указу» его держали в Боровске, а затем 4 сентября Иван принял его в подмосковном селе Лучинском «на крестьянском дворе», причем Иван даже не спросил, как это было принято дипломатическим протоколом, о здоровье «брата своего» крымского «царя», а привезенные грамоты велел передать дьяку А. Щелкалову. Хан, очевидно, понимал, что его прежние требования будут отклонены в Москве. Поэтому он дал Шигаю инструкции пойти в случае необходимости на уступки — у московского государя де земли много, так почему бы Ивану не дать ему всего лишь два города, тем более что он, Девлет-Гирей, сделал даже больше, чем его прадед Мухаммед-Гирей 50 лет тому назад («яз де деда своего и прадеда ныне делал лутчи»)? В конце концов, если уж Иван не желает отдавать оба города, то хотя бы пусть одну Астрахань вернет, «…для того, что ему (Девлет-Гирею. — П.В.) соромно от брата своего от турского, что он с царем и великим князем воюетца, а ни Казани, ни Астрахани не возьмет и ничего не учинит…» {413} 413 Цит. по: Бурдей Г.Д. Указ. соч. С. 76.

Иван проигнорировал новые татарские предложения, демонстрируя тем самым, что теперь, после Молодей, ситуация радикально переменилась и теперь не крымский хан, а он будет диктовать условия нового соглашения между Москвой и Бахчисараем. И его правоту явочным порядком поспешили подтвердить Большие ногаи. Дин-Ахмед-бий, убедившись в том, что Девлет-Гирею не удалось одолеть Ивана и что последний отнюдь не склонен идти на какие-либо уступки, поспешил отложиться от неудачливого крымского «царя» и начал искать милости московского государя, тем более донские казаки при поддержке московских ратных людей совершили успешный набег на ногайский город Сарайчик и пограбили ногайские улусы. Хан же отказался помочь ногаям в их беде {414} 414 См., например: Виноградов А.В. Русско-крымские отношения 50-е — вторая половина 70-х годов XVI в. Т. I. M., 2007. С. 229; Новосельский А.А. Указ. соч. С. 28. .

Да и сам крымский «царь» понимал, что ему сейчас не до организации нового нашествия на Русь. Его запросы были лишь попыткой сохранить лицо, но на большее у него сил уже не оставалось. Примечательно, что в 1573 и 1574 гг. на южной границе было относительно спокойно. Нет, конечно, татары не отказались полностью от попыток разжиться ясырем, однако предпринимавшиеся отдельными мурзами набеги не шли ни в какое сравнение с походами самого хана в 1571 и 1572 гг.

Конечно, в Москве на всякий случай держали порох сухим, и в 1573 г. в ожидании нового большого похода крымского «царя» с началом весны, как обычно, расписали воевод по украинным городам, а 15 апреля на «берег» были отпущены «большие» воеводы князь М.И. Воротынский и М.Я. Морозов с 5 полками. Одновременно были посланы наказы украинным воеводам о том, как им надлежало действовать в случае, если неприятель большими силами предпримет попытку вторжения в русские земли {415} 415 РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 338—339. . Однако татары ни весной, ни летом так и не появились, воеводы разместничались, и Иван устроил чистку командного состава береговой рати, отозвав в Москву «больших» воевод и переменив большую часть остальных {416} 416 См., например: Эскин Ю.М. Местничество в России XVI— XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994. С. 59—60. . Лишь в сентябре небольшая татарская рать во главе с «царевичами» подошла к рязанским землям «…и з берегу за ними ходили бояре и воеводы князь Семен Данилович Пронской с товарищи. А ходили до Ведери-реки за Михайловым городом и тотар не дошли и пошли опять по своим местом. А было дело наперед тово украинным воеводам князю Данилу Ондреевичю Нохтеву Суздальскому с иными украинными воеводами» {417} 417 РК 1559-1605. С. 101; РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 355-356. .

Как видно из разрядной записи, набег татар был отражен силами одних только украинных воевод, выступивший же им на помощь князь С.Д. Пронский, 1-й воевода большого полка «берегового» разряда «с товарищи» (этот факт свидетельствует, что в Москве к известию о появлении татар отнеслись более чем серьезно) неприятеля не застал. На всякий случай в Москве была составлена роспись воевод и полков «как береженье учинить на осень до зимы для приходу на государеву украину крымским большим воинским людям»” {418} 418 РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 356-358. .

Весной следующего года Иван сам выступил в Серпухов со своим полком, а затем вдоль «берега» были развернуты основные силы «берегового» разряда, причем в его состав вошел наряд и «обоз» (надо понимать, что из Коломны был доставлен на «берег» гуляй-город, отлично зарекомендовавший себя в кампанию 1572 г.). Судя по масштабу весенних 1574 г. военных приготовлений, в Москве ожидали большого похода Девлет-Гирея. В всяком случае, литовские «шпеги» доносили оршанскому старосте Ф. Кмите о том, что 3 татарских «царевича» с «великим войском» в начале весны встали на «Овечьих Лужах», готовясь к походу на Москву, и, ожидая их нападения, Иван Грозный был вынужден развернуть вдоль Оки большое войско {419} 419 АЗР. Т. III. СПб., 1848. С. 170; РК 1559-1605. С. 107-109; РК 1475-1605. Т. II. Ч. II. С. 361-367. .

Однако ни весной, ни летом 1574 г. «прямого дела» между русскими и татарами не случилось. Девлет-Гирей, лишившись союзников и убедившись в том, что ни со стороны Порты, ни стороны Речи Посполитой (вступившей после смерти Сигизмунда II в пору «бескоролевья») какого-либо содействия ожидать не стоит и к тому же перестали поступать «поминки» как из Речи Посполитой, так из Москвы, пришел к выводу о том, что дальнейшая открытая конфронтация с Иваном Грозным не имеет смысла. Еще осенью 1573 г. он отпустил из Крыма засидевшееся там посольство А.Ф. Нагого, а затем в Москву прибыли крымские гонцы. На приеме, устроенном по случаю прибытия ханских посланцев 30 января 1574 г. «на стану под Москвой», татарским дипломатам пришлось выслушать гневную речь Ивана. В ней он подчеркнул, что хан не проявил никакого желания действительно «учинить правду по прежним обычаям», несмотря на то, что он, Иван, неоднократно демонстрировал свою добрую волю и шел на самые разнообразные уступки. Теперь же, продолжал царь, никаких уступок не будет, поскольку «наши люди крымского побили» и хан может оставить надежды на уступки каких-либо мусульманских юртов. Тогда-то Иван, кстати, и произнес свои знаменитые слова о четырех татарских саблях, что будут сечь Русскую землю, если он, русский царь, уступит хану Казань и Астрахань {420} 420 Виноградов А.В. Русско-крымские отношения. С. 234— 235; Савва В.И. Указ. соч. С. 163. .