Брайан Фаган - Археология. В начале

В тафономии есты два родственный направления исследования. Первое — это фактическое наблюдение недавно умерших органических остатков и того, как они постепенно превращаются в ископаемое; другое направление — это изучение ископаемый остатков в свете этих сведений. Эта область исследования стала актуальной в 1960–1970-е годы, когда археологи начали интересоватыся значением россыпей костей животных на таких древних памятниках, как ущелые Олдувай в Восточной Африке, и особенно в знаменитых пещерах Australopithecus в Южной Африке (Брэйн — Brain, 1981).

На многие вопросы о процессах, которые превращают живые организмы в «археологические» кости, ответов пока нет, несмотря на некоторые исследования о том, каким образом кости могли быть перенесены и разобщены как плотоядными животными, так и естественными агентами, такими как вода. Например, опыты с гиенами, находящимися в неволе, показали, что они сначала выбирают кости позвоночника и тазовые кости, которые они обычно разрушают полностью. Концы длинных трубчатый костей конечностей часто разгрызают полностью, в то время как их тела (диафизы) нередко остаются нетронутыми. Эти опыты очень важны, потому что они свидетельствуют о том, что запас костей, сделанных древними гоминидами в ущелые Олдувай, растаскивался гиенами после того, как люди уходили. Этот процесс вел к уничтожению многих частей тела, и поэтому невозможно сказаты, выборочно ли гоминиды утаскивали части жертв хищников или нет (Мэриэн и другие — Marean and others, 1992). Люди расчленяли животных с помощью орудий до того, как туши уничтожали плотоядные или естественные процессы, поэтому систематические действия людей считаются, по крайней мере, основным фактором при изучении повреждений археологических костей. Интерпретация доисторических жилых ярусов и мест убиения животных должна проводитыся с большой тщательностью, посколыку комплексы костей и артефактов в таких местах говорят не только о деятельности человека, но также и о сложных и мало понимаемых естественных процессах.

Многие зооархеологи считают, что по комплексам костей из археологических памятников невозможно реконструировать действительную среду обитания человека. Однако Кляйн и Круз-Урибе (1984) считают, что можно сделать жизнеспособные палеологические реконструкции, если сравнивать несколько комплексов окаменелостей с помощью статистических методов, при условии, что качество сохранности костей, так и условия их отложения подобны. Каждая ситуация должна оцениваться с большим тщанием.

Остатки животных обычно фрагментарны, являясь частями туш, разделанных на археологическом памятнике или в месте охоты. Какая часть туши переносилась на стоянку, в некоторой степени зависело от размеров животного. Маленького оленя можно было принести на плече целиком. Охотники-собиратели иногда устраивали стоянку на месте убиения большого животного, там они поедали часть туши, а часть засушивали. Однако почти всегда кости, найденные на обитаемых памятниках, были разбиты на осколки. Любое съедобное мясо соскребали с костей, из сухожилий делали ремни, из кожи — одежду, сумки, иногда использовали для жилищ. Съедали даже внутренности. Конечности разбивали, чтобы достать костный мозг. Из некоторых костей делали орудия — наконечники гарпунов и стрел, мотыги (рис. 13.2).

Рис. 13.2. Анализ костей из археологического материала. На этом рисунке показаны некоторые из факторов, которые могут повлиять на данные. Факторы, на которые не могут повлиять археологи, показаны слева, а те, которые археологи могут контролировать, — справа

Было бы ошибкой считать, что по фрагментам костей в археологическом слое можно будет подсчитать точное количество животных, забитых его обитателями, или получить картину окружающей среды во время заселения памятника (Грейсон — Grayson, 1984). Эти кости подвергались разным процессам с момента попадания в археологический слой. Тафономические процессы значительно видоизменяют захороненные кости, кости маленьких животных могут быть вообще разрушены, хотя это нельзя сказать о костях больших. Кроме того, имеются человеческие факторы: люди могли принести дичь издалека или забить всех своих коз прямо на поселении. У нас нет возможности узнать что-либо о ритуальной роли некоторых животных в древних сообществах, какие табу налагались на охоту на одних животных, а на каких — нет. Как уже указывалось, у нас также нет возможности узнать точно сравнительное соотношение различных видов животных в доисторические времена. Конечно, исследователи не могут использовать кости животных из археологических памятников, чтобы отвечать на такие вопросы. Всегда неизвестно различие между тем, что можно было бы назвать собственно «животным» и «археологическим животным», идентифицированным учеными (С. Дэвис — S. J. M. Davis, 1987; Грейсон — Grayson, 1981). Археологическое животное представляет из себя россыпи разбитых человеком костей, которые после этого подвергались разрушительному действию почвы в течение сотен и тысяч лет.

В большинстве случаев идентификация проводится посредством прямого сравнения с известными видами. Это сравнительно легко, и обучиться этому несложно любому человеку с острым глазом (С. Дэвис — S. J. M. Davis, 1987). Но только небольшая пропорция костей в коллекции достаточно полна для этой цели. Рисунок собаки на рис. 13.3 иллюстрирует типичный скелет млекопитающего. Небольшие фрагменты черепа, позвоночник, ребра, лопатки, тазовые кости обычно мало пригодны для того, чтобы отличить домашнее животное от дикого или один вид антилопы от другого. Легко идентифицировать верхнюю и нижнюю челюсти, расположение в них зубов и отдельные зубы, костную сердцевину рога и иногда суставные поверхности длинных костей. Зубы идентифицируют, сравнивая острые выступы на их поверхности с зубами из сравнительных коллекций, тщательно собранных в регионе памятника (рис. 13.4).

Рис. 13.3. Скелет собаки. Показаны наиболее важные части тела с остеологической точки зрения

Рис. 13.4. Череп и челюсть домашнего буйвола и наиболее важные остеологические признаки. Одна четвертая реального размера

В некоторых частях мира можно использовать и суставные концы длинных костей, особенно на Юго-Западе Азии или в некоторых частях Северной Америки, где местная фауна млекопитающих довольно мала по числу видов. На юго-западе Азии возможно даже различить домашних и диких животных одного веса по фрагментам длинных костей, при условии, что коллекции достаточно велики и сравнительный материал достаточно полный и в нем представлены все возрасты особей и вариации по размерам самок и самцов. Но в других регионах, например в части Африки южнее Сахары, местная фауна настолько богата и разнообразна и вариации в анатомии скелетов насколько велики, что только сердцевина рога или зубы может помочь различить виды антилоп или дикие и одомашненные формы животного. В заблуждение иногда вводят даже зубы, потому что острые выступы на зубах, например, буйвола и домашнего скота очень похожи и часто единственное различие заключается в меньших размера последнего. Специалисты часто не соглашаются в вопросе о том, в чем состоит определимость кости, поэтому лучше оперировать понятиями разных уровней идентификации, чем просто отвергать возможность определения многих фрагментов. Например, иногда можно идентифицировать фрагмент кости как принадлежащий среднему по размерам плотоядному животному, хотя нельзя утверждать, что он принадлежит волку. Стадия идентификации при анализе кости является самой важной, поскольку при этом нужно ответить на фундаментальные вопросы: это одомашненные или дикие виды? Каково соотношение каждой из групп? Какого рода домашний скот держали обитатели памятника? Были ли у них какие-либо предпочтения в охоте, которые отражались бы в пропорции дичи, обнаруженной в слоях заселения? Все ли дикие виды, характерные для фауны прошлого, существует в данном регионе сегодня?