Аполлон Кузьмин - Древнерусская цивилизация

Более всего сведений о варягах содержат византийские источники. И Гедеонов и Васильевский обратили внимание на тот факт, что название это появляется лишь с XI в., когда варяги выступают в качестве особых наемных отрядов, в частности несут дворцовую охрану. Гедеонов склонен был связывать появление в Византии «варангов» с событиями, описанными в летописи под 980 г., когда Владимир отправил часть наемных варягов в Византию. По мнению Гедеонова, славяноязычных варягов Владимир оставил в Киеве, а германоязычных выслал за пределы страны. Из них-то и составлялся варяжский корпус в Византии, и был он, по мнению Гедеонова, всегда норманнским в отличие от имевшегося там же славяноязычного «русского» корпуса [721]. Васильевский доказывал, что в действительности почти до конца XI в. «варанги» и «росы» в Византии не различались. Он полагал, что в Византии имелась единая варяго-русская дружина, в этот период славяноязычная, не связанная со Скандинавией. Возникновение этой дружины автор связывал с посылкой Владимиром около 988 г. шеститысячного отряда в помощь Константинополю [722], допуская, впрочем, возможность и более раннего поступления на византийскую службу отдельных варангов.

Васильевский «русь» в конечном счете связывал с готами. Но это уже другой вопрос, к «варягам» непосредственно не относящийся (он будет затронут ниже). В данном случае важен его вывод, что «варяжская» дружина появилась в Византии независимо от норманнов и была поначалу варяго-русской, лишь с конца XI столетия превратившись в варяго-английскую.

Нет нужды повторять основательный анализ Васильевским всех известий о варягах и руси в византийских источниках. Он в основных чертах не потерял значения до наших дней, а уточнения могут касаться только деталей его общей схемы. Здесь важно установить три момента: 1. Когда проникают в Византию варяги. 2. Когда в варяжскую дружину попадают норманны и 3. Кем считали варягов в Византии, по крайней мере, откуда их выводили.

Судя по русской летописи, путь «Из варяг в греки» функционировал, по крайней мере, на протяжении всего X столетия. В начале века Олег совершил поход на Константинополь. И в заключенном договоре предусматривалось поддержание нормальных торговых отношений с Русью, причем выражалась забота и о ранее проживавших в Константинополе русов [723]. (Об этом также речь будет ниже.) То же было подтверждено договором Игоря 945 г., причем в летописных текстах, говорящих о руси-христианах, уточняется, что речь идет о крещеных варягах. Константин Багрянородный в середине X в. дал описание пути, которым русы приходят в Константинополь, и в его рассказе упоминается Русь «ближняя» и «дальняя», или «внешняя» [724]. (Этот сюжет также будет рассмотрен ниже.) В Киеве, видимо, с давних времен была «Варяжская пещера», где, по версии Печерского патерика, уже в первой половине XI в. возникает монастырь (будущий Печерский). Ниже порогов находился «Варяжский остров». Топонимы явно носили традиционный характер. Все это свидетельствует о том, что в Х в. варяги ходили в Византию. «Из грек», по преданию, вышли варяги отец и сын, убитые в Киеве в 983 г. Другое дело, что в X в. в Византии их как будто называли «Росами».

Прямое указание на вступление первого норманна в дружину варангов в Константинополе имеется в Лаксдальской саге (Саге о людях из Лосьей Долины). Сагу датируют временем между 1230 – 1260 гг., и восходит она как к устной, так и письменной традиции более раннего времени. Вот этот текст: «И после того, как Болли пробыл одну зиму в Дании, отправляется он в дальние страны и не останавливается, пока не прибыл в Миклагард (Византию. – Л.К.). Пробыв там недолго, он поступил в отряд варягов (варангов. – А.К. )] мы не слышали рассказов о том, чтобы кто-нибудь из норманнов поступил на службу к конунгу Гарда (Константинополя. – А.К.) до Болли, сына Болли. Пробыл он в Миклагарде много лет и считался храбрейшим мужем во всякой опасности и всегда шел возле тех, кто был впереди всех. Варяги очень ценили Болли, когда он был в Миклагарде» [725].

Время поступления Болли Боллисона в дружину варангов определяется довольно точно. Он родился в 1007 г., женился в 1025-м, а весной 1027 г. отправляется в Византию, где находился до 10303 г. [726]Правда, сообщение Лаксдальской саги может быть и тенденциозным. В других сагах называются иные имена также посетивших Византию норманнов. Ф. Браун допускает, что кто-то из них попал в Византию ранее Болли [727]. Но вряд ли может быть оспорен главный вывод Васильевского: норманны попадают в Византию позднее варангов, в дружину которых они и вступают. Отсюда следует самое важное: норманны отличаются от варангов (или вэрингов, верингов). Автор Лаксдальской саги мог быть тенденциозным, делая Болли первым норманном, вступившим в дружину варангов. Но он, конечно, исходил из определенных и общеизвестных посылок, разделявших норманнов и варангов. В саге о Вига-Стире аналогичным образом поясняется: «Таков обычай у Верингов и Норманнов, что день они проводят в играх и борьбе» [728]. Аналогичное разделение норманнов и верингов Васильевский обнаруживает и на Руси: Вига-Барди (из Гейдарвига-саги) около 1020 г. «прибыл в Гардарики; и сделался там наемником, и был там с Вэрингами» [729]. Даже Гаральд Гардар, которому саги предписывают предводительство над варангами и участие в ослеплении императора Михаила V (в сагах ошибочно называется Константин Мономах) в 1042 г., в действительности, как показывает Васильевский, противостоит варангам, а северные поэты с видимым удовольствием сообщают о гибели большого числа варангов [730].

Хотя никто доводов Васильевского, по существу не опроверг, его выводы мало отразились на последующем споре норманистов и антинорманистов. У скандинавистов нередко проскальзывает снисходительный тон в связи с тем, что автор не всегда пользовался лучшими изданиями или не знал о лучших списках. Но все эти «улучшения» ничего не меняют по существу. Видимо, в какой-то мере самая возможность игнорирования столь основательного разбора известий о варягах проистекала из-за его незавершенности: автор не объяснил, откуда берется самое название «варанг» и что оно означало при своем появлении.

«Внешнее» по отношению к Скандинавии положение «вэрингов» отмечалось и многими норманистами [731]. Но обычно считается, что это название получали норманны, побывавшие в Византии. Васильевский, как было отмечено, доказывал, что и на Руси норманны вступали в ранее здесь существовавшую варяжскую дружину. Примечательно, что во всех германских языках зафиксировано собственное имя Вэринг – Веринг (Waring, Waringa, Warenga, Wiering, Wierenga). У саксов это имя известно с IX в. (830, 860, 900 гг.) [732]. Встречается оно там и позднее, причем чаще всего в округе Корвейского монастыря [733]. Примерно в то же время у них получает распространение имя Werin или Warm, а также Werinza [734]. Очевидно, имена эти однопорядковые, и никакого отношения к Византии они не имели, поскольку в начале IX в. не было ни дружины варангов в Византии, ни даже связей с ней прибалтийских земель. Большое количество аналогичных имен известно у фризов, позднее в Нидерландах, встречается оно и в Англии [735]. Иными словами, это имя получает распространение в тех областях, которые не относятся к собственно норманским. И во всех этих областях и шведы, и другие норманнские народы были известны под своими именами.