Лидия Грот - Прерванная история русов. Соединяем разделенные эпохи

«Ведомо нам учинилось, что на Москве, наперёд сего в Кремле, и во Китае, и в Белом, и в земляном городех, и за городом, и по переулкам… в навечерии Рождества Христова кликали много люди Коляду и Усень (Овсень), а в навечерии Богоявления Господня кликали Плугу; да в Москве же чинится бесчинство: многие люди поют бесовские скверные песни. Да на Рождество Христово и до Богоявленьева дня собираются на игрища бесовские… и игрецы бесовские – скоморохи с домрами, и с дудами, и с медведи ходят…»

И Митра, и Янус были изначально божествами солнца и света, культы которых в Римской империи образовали некое солярно-циклическое двуединство с обособлением функций для каждого божества. Но сходство между этими парами явно типологическое, а не в виде прямого заимствования. Дуальное единство пары богов восходит к древнейшим представлениям индоевропейцев (см. Ж. Дюмензиль о Митре и Варуне). В.В. Иванов и В.Н. Топоров обращали внимание на то, что перспективно выводить имя Овсень/Авсень из глагола, обозначающего восход солнца, начало светлой части дня и года. Из того же корня образованы и обозначения утренней зари – лит. Аушра, др. – инд. Ушас, др. – греч. Эос, латышский «конский бог» Усиньш.

Рождество Христово

Здесь также важно отметить тот факт, что хотя в древнерусском языческом пантеоне, зафиксированном в летописной традиции, солнечную природу имели Хорс, бог огня Сварог и его сын Дажьбог – Солнце, т. е. мужские божества, в древнерусской народной традиции солнце могло персонифицироваться как в мужском, так и в женском образе. Женский образ солнца фигурирует часто в русском фольклоре: «С 12 декабря, при повороте своём на лето, солнце, как уверяют русские крестьяне, наряжается по-праздничному – в сарафан и кокошник, садится в телегу и едет в тёплые страны», причём в обрядовых песнях при этом выезд Солнца прославляется следующими словами: «Ехала Коляда в малеванном возочку, на вороненьком конечку».

Черпак с солярными символами, остров Кижи. Конец XIX – начало XX в.

Красным солнцем величает русская традиция невесту, а жениха – месяцем. Русская вышивка, преимущественно северорусская, сохранила богатый материал, содержащий сюжеты, связанные с древними солярными культами, что объяснялось ритуальным характером вышитых предметов. И в этих вышивках большое место занимали изображения женских фигур в сочетании с изображениями солнца. Одним из центральных сюжетов северорусской вышивки, всегда привлекавшей внимание исследователей, является так называемая трёхчастная композиция: в центре – крупная женская фигура, украшенная символами плодородия и многочисленными солярными знаками, а по бокам её – два всадника (или другие изображения). В средневековых поучениях против язычества порицались часто язычники, почитавшие «свет» и день солнца – воскресенье, и осуждались их попытки изобразить идола в женском обличье: «Кланяются написавше жену в человеческ образ», где «написавше» могло означать вышитое изображение.

Боярышня у окна. Художник К.Е. Маковский

Таким образом, и северорусская вышивка сохранила древний пласт материала, который предположительно заключает объяснение той значительной роли, что отводилась древнерусским солярным культам, нарицавших бога «в солнци», которому поклонялись как «идолам в женском обличье» или как солнцебогиням, одним из наименований (или эпиклесс) которых могло быть имя Кола . Это имя, вероятно, как и солярные знаки, играло роль оберегов. Благодаря такому толкованию становится понятным широкое распространение на Севере топонимов, заключающих в себе имя данного солнечного оберега.

Рассуждая о солнцепоклонстве в древнерусской традиции, важно представлять себе место и роль солнечных культов у носителей индоевропейской семьи языков. Я уже писала о том, что для имени Кола находятся параллели в санскрите, и именно среди наименований для солнца, сославшись на рассуждения известного индолога Н.Р. Гусевой о том, что древнерусское солярное коло сближается с санскритским названием солнца кхала , а также с гол – «солнечный шар» и гола – «круг, сфера».

Указывала Н.Р. Гусева и на тождество между санскритским кхала и другим древнерусским солярным божеством – Хорсом. Она напоминала, что имя Хорса связано с хоро – «круг» и с коло – «кольцо», «колесо». Отсюда слово хоровод , болгарский круговой танец хоро , а также древнерусский коловрат – знак вращения солнца.

Рассмотрение кхала как санскритского эквивалента для древнерусских коло и Хорса представляет хорошую основу для сравнительного анализа солярной традиции, поскольку наличие в древнерусской культуре сходных с арийскими сакральных элементов и теонимов логично объясняется тем, что у древнерусских предков был период, когда они входили в один культурный ареал с ариями или имели непосредственные контакты, находясь одновременно с ними в пределах Восточной Европы, возможно, как группы отделившихся от общего конгломерата носителей индоевропейских языков и проникших на палеоевропейский Север.

В таком контексте имена и слова солярного значения Кола, кхала и Хорс объединяются генетической связью и отражают древнейшую традицию солнцепоклонства, наверняка соединявшего древнейших носителей индоевропейских языков Восточной Европы до распада их общности в III–II тысячелетиях до н. э. и начала великих миграций носителей индоевропейских языков. В ходе этих миграций определились женские и мужские ипостаси солнечных божеств, что совершенно не противоречит логике развития культов. В связи с миграциями носителей индоевропейских языков интересным оказывается вопрос о судьбах их солярных культов.

Хоровод. Русский лубок, XVIII в.

Напомню, что, по существующим представлениям, в самом кратком и схематичном виде, носители индоевропейской семьи языков локализовались в IV–III тысячелетиях до н. э. на юге Восточной Европы, предположительно от низовий Волги и до Южного Урала, возможно с примыкающими областями азиатских степей. С начала III тысячелетия до н. э. эта общность вступила в процесс распада, что в свою очередь положило начало обширным переселениям носителей индоевропейской семьи языков в Азии и Европе.