Юрий Воробьевский - Неизвестный Гитлер

Звонил дверной колокольчик. Осмелевший на трибуне, в аристократические салоны Гитлер пока еще входил неуверенно. Вежливо, даже несколько подобострастно, целовал руку хозяйке. Вручал ей букет цветов. Непомерно большой! Отправлял на вешалку свой хлыст из шкуры гиппопотама, велюровую шляпу и макинтош. «Юлий Цезарь в тирольской шляпчонке», — шептал соседу один из гостей. А Гитлер снимал ремень с револьвером… «Как из романа Карла Мая», — подхватывал шутливый тон кто-то другой.

Архив Германенорден. «Рыцарские» игры для подростков

Список структур, входящих в Германенорден. Нацистская партия пока на скромном 34-м месте

Гитлер входил и садился. Чаще всего он с подчеркнутым вниманием слушал. Говорил, запинаясь. Подслащивал ложечкой сахара дорогое вино. Присутствующие переглядывались и улыбались. Но — по-доброму. Тем более, все знали слова хозяйки, немолодой супруги знаменитого фабриканта роялей: «Я хотела бы, чтобы это был мой сын».

Вагнер — пророк германского мессии

Байрейт. Это было место, где собирались одни знаменитости. Гитлер стал здесь завсегдатаем. Для него это было культовое место. И снизить его значение не смогли даже те внутрисемейные коллизии, свидетелем которых он стал. В то время в своих руках все держала здесь вторая жена Вагнера — Козима. Музыкальное руководство ежегодными фестивалями осуществлял сын композитора Зигфрид. Героическое имя! Однако грехи его предков сложились в такую «генетическую цепочку», что он стал гомосексуалистом. Возникала проблема продолжения знаменитого рода.

Гитлер и Винифред Вагнер

Едва ли не насильно Зигфрида женили на англичанке Винифред Уильямс, бредившей Вагнером с детства. У них родились дети — наследники великого композитора. Семья стала счастливой? Вряд ли.

Зигфрид даже к детям был холоден. Зато удивительную теплоту к ним проявлял частый гость — «дядя Адольф». Ему и самому, несомненно, нравилось в Байрейте. По вечерам он часами сидел у камина.

Зигфрид умер почти одновременно со своей матерью. Молодая вдова стала хозяйкой знаменитой виллы и театра…

Вскоре поползли слухи о возможной свадьбе фюрера и невестки Вагнера. Однако если Байрейт стал для Гитлера религией, то Винифред — ее главной жрицей. Не меньше, но и не больше.

Но все это будет потом. А пока дождила осень 1923 года. О Германии тогда много думали и в Кремле. Точнее, не о ней самой, а о том, что именно в этой стране должен разгореться пожар мировой революции. Позднее секретарь Сталина Борис Бажанов вспоминал: «В конце сентября состоялось чрезвычайное заседание Политбюро, настолько секретное, что на него были созваны только члены Политбюро и я. Никто из членов ЦК допущен не был. Заседание было созвано для того, чтобы фиксировать дату переворота в Германии: 9 ноября 1923 года» [10] Б. Бажанов . Воспоминания бывшего секретаря Сталина. Париж, 1980. С. 69. . Почему был назван именно этот день? 9 ноября исполнялась годовщина бегства из страны императора Вильгельма. Такие даты вызывают демонстрации, на волне которых и можно осуществить задуманные планы. Это понимали, конечно, не только в Москве.

…Наконец закулисная подготовка завершилась. Занавес поднялся 8 ноября. Вечером Гитлер надел длинный черный сюртук и приколол к груди Железный крест 1-го класса. Он направился в мюнхенскую пивную «Бюргербройкеллер». Там собралось несколько тысяч человек — весь политический бомонд Баварии. Перед ними выступали руководители республики. Очередной докладчик говорил что-то о нравственном обосновании диктатуры и нравственном облике нового человека… В этот момент дверь с шумом распахнулась. В ней появился «новый человек» в черном. Рядом показалось дуло крупнокалиберного пулемета. Зал замер. Гитлер не удержался от театрального жеста. Он поднес к губам кружку, сдул пивную пену и сделал долгий — очень долгий — глоток. Наконец пиво допито. Кружка полетела на пол. Начавшийся путч назовут пивным.

Окруженный сторонниками, с револьвером в руке, главный заговорщик устремился к трибуне. В зале падали стулья.

Гитлер вспрыгнул на стол и выстрелил из пистолета в потолок. В наступившей тишине он провозгласил: «Национальная революция началась!..»

Кто-то в зале начал было кричать: «Театр!» Но штурмовики быстро объяснили им, что, если это и так, то массовка в этом театре должна вести себя соответствующим образом — без реплик. Меж тем в отдельной комнате Гитлер уже «приглашал к сотрудничеству» трех руководителей республики. Стоявшие рядом штурмовики то и дело передергивали затворы. Сам Гитлер картинно потрясал оружием: «Если дело сорвется, то в моем револьвере четыре пули — три для моих соратников, а четвертая — для меня».

Привезли единомышленного Гитлеру генерала Людендорфа.

Пока составлялось имперское правительство, Геринг утешил оставшихся в зале: по крайней мере, вы все получите свое пиво… Грудастые фройляйн действительно исправно разносили «Бюргерброй». По четыре литровые кружки в каждой руке.

Потом появился торжествующий Гитлер. В своем нелепом черном сюртуке он напоминал буржуазной публике официанта. Однако когда главный путчист начал говорить, то, согласно свидетельствам очевидцев, он «вывернул настроение зала как перчатку». Степенные господа начали аплодировать неожиданно для самих себя.

Меж тем в город на грузовиках начали прибывать сторонники нацистов. На улицах слышались песни.

Один отряд штурмовиков распевал:

Из рядов другого отряда слышалось:

Воодушевление было огромным. Казалось, сейчас свершится что-то невиданное. Но в итоге пока все ограничилось ограблением банка.

И вот волнующее утро назначенной даты. 9 ноября. У кого не пропал аппетит и были деньги, мог позволить себе вареное яйцо, кусочек хлеба и чай. Такой завтрак в гиперинфляционной стране стоил около десяти миллионов марок.

В Мюнхене еще не знали, что в этот же день в Берлине произошло другое, казалось бы, прямо противоположное путчу событие. Гельфанд-Парвус объявил о стабилизации марки. Словно циклон и антициклон двинулись навстречу друг другу. Один нес революционную бурю, а другой — временное затишье… перед бурей. Какая сила окажется сильнее? Этого еще не знал никто, однако какие-то люди были спокойны: при любом раскладе все окажется под контролем. Свои люди ведь есть везде. Масонская тактика так и называется: всегда быть в центре зарождающегося циклона…