Е Байков - Тайны подводного шпионажа

Вечером 14 ноября 1969 года гидроакустики доложили об уверенном контакте с советской атомной лодкой. Через несколько минут были определены ее курс и скорость. Команда гидроакустического комплекса "Гэтоу", ответственная за анализ взаимного положения подводных лодок, уверенно прокладывала пеленги на карте. Сэр, заняли позицию по левому борту "Ивана". "Сэр, уравняли скорость. Условия для прослушивания нормальные", - следовали спокойные и даже монотонные доклады командиру. Как говорится, олимпийское спокойствие, а зря... Подобная безмятежность в штурманской рубке уже принесла серьезные неприятности. Тогда обошлось, а могло закончиться и плачевным результатом... Есть американское выражение, - "находиться между камнями", что означает "быть в острой, пиковой ситуации". Так вот, "Гэтоу" могла оказаться буквально между камнями, сев на мель в одной миле у советского берега. Но то, чего "не добилась" штурманская служба, продолжили гидроакустики...

Они допустили ошибку в определении скорости советской лодки, которая в действительности была шесть, а не восемь узлов. Ошибка всего лишь в два узла, но в ходе слежения это привело к тому, что "Гэтоу" потихонечку опередила советскую лодку. Тоже ничего страшного. Пока еще... Но вот условия пеленгования по какой-то причине ухудшились, и уверенные в себе акустики "Гэтоу" предположили поворот советской лодки вправо. "Что ж, вправо так вправо. Слежение должно быть продолжено", - и командир "Гэтоу" отдал приказ, не имея никаких сомнений: "Право руля". "Есть, сэр. Поворачиваем вправо".

А через некоторое время, по завершении поворота, произошло столкновение. Советская субмарина ударила "Гэтоу" носовой частью под углом в 90 градусов в районе усиленного пояса реакторного отсека.

"Гэтоу" повезло и в этой ситуации, как и в истории с навигационной ошибкой. Несмотря на сильный удар под прямым углом, серьезных повреждений не было. Сработавшийся экипаж успешно справился с ситуацией и устранил появившиеся повреждения. Главное, что прочный корпус "Гэтоу" выдержал столкновение. Офицер управления оружием кинулся в торпедный отсек. Американским лодкам предписывалось защищать себя с применением оружия, если есть угроза их безопасности. Но советская лодка не проявляла никакой агрессивности. Она энергично всплыла на поверхность, затем заработал эхолот, видимо для того, чтобы убедиться в наличии чистой воды под килем лодки...

"Мы не обнаружены. По крайней мере, сейчас. Надо уходить", - понял командир "Гэтоу" и отдал приказ на выход из района. Двое суток "подраненная" "Гэтоу" уходила в Атлантику. Позади нее, в Баренцевом море, советские корабли и самолеты интенсивно прочесывали район столкновения. Интенсивные поиски были начаты не сразу, а лишь после того, как версия столкновения с иностранной лодкой стала одной из основных...

Выйдя на просторы океана, кэптен Беркхардт наконец решился нарушить режим радиомолчания, он послал донесение о случившемся в штаб Атлантического флота. В ответ немедленно был получен приказ следовать в базу. Это понятно: поврежденной атомной лодке опасно быть в океане...

Далее пришла радиограмма с грифом "Лично командиру. Конфиденциально" из штаба подводных сил. Суть приказа заключалась в составлении двух вариантов отчета, абсолютно идентичных до даты 12 ноября 1969 года. Далее события похода на страницах отчетов диаметрально расходились. В 25 копиях доклада "Гэтоу" "чинно и благородно" уходила из территориальных вод СССР, завершив действия по плану операции "Холлистоун", знать не зная о столкновении, а в шести экземплярах "для избранных" - принимала в борт сокрушительный удар форштевня К-19, отчаянно боролась за живучесть в подводном положении, не смея всплыть в чужом и враждебном море, поспешно оставляла назначенный район и не помышляла о каких-то разведывательных задачах. Словом "правда, чистая правда и ничего кроме правды...".

Правдивые отчеты предписывалось доставить в штаб подводных сил и сдать назначенным лицам в руки. Это должен был сделать лично командир "Гэтоу". Остальные 25 экземпляров отчета должны были быть пересланы обычным порядком в офис разведуправления для "обобщения опыта" якобы успешного решения разведывательных задач подводной лодкой "Гэтоу" и ознакомления с ним командиров других лодок.

Итак, отчеты составлены, техника работает после "испытания на прочность" в Баренцевом море, "Гэтоу" пересекает Атлантику, в Норфолке ее ожидает в напряжении штаб флота во главе с адмиралом Холмсом...

Перед прибытием в базу кэптен Беркхардт собрал весь экипаж, включающий более 100 человек вместе с приписными специалистами из АНБ. Он отвечал за сохранение тайны и начал свою речь энергичной аргументацией: "Не требует объяснения, что операция "Холлистоун" является важнейшим мероприятием всей американской разведывательной машины против главного противника - России. Мы несем потери во Вьетнаме, конфронтация нарастает, а успешность операции и сама возможность ее дальнейшего проведения зависит от вашего молчания.

Моряки! Ничего не было. Точка. Никто, повторяю, никто - жены, дети, родственники - не должен знать о происшедшем с нами. Каждый из вас должен соблюдать требования закона о сохранении военной тайны, так что извольте помнить об этом...". За каждой фразой командира рефреном слышалось: "Молчать, а не то...".

"Гэтоу" прибыла в базу, где ее хмуро встретило командование флота. Тем не менее Беркхардт остался командиром, ведь снятие его с должности должно было бы иметь вескую причину. А какая была еще, кроме истинной столкновение с советским атомоходом К-19? Снять командира означало и необходимость раскрыть причину этого. Лодку поставили в завод для ремонта, а внешние повреждения были списаны на старшего помощника - мол, неудачно заводил "Гэтоу" в док в Ки-Уэсте перед выходом в море. Некоторое время спустя Лоуренс Беркхардт был назначен для дальнейшей службы в управление кадров ВМС. Что ж, служба в Пентагоне в чине кэптена всегда считалась престижной, и тем более - в кадрах. Возможно, это повышение было данью за молчание экипажа. Беркхардт прекрасно поработал со своими людьми, и его убеждения подействовали - секреты АНБ, разведки ВМС и операции "Холлистоун" не пострадали ни на йоту. По крайней мере, до публикации в газете "Нью-Йорк Таймс" в июле 1975 года....

Вот так, сойдясь в студеной глубине Баренцева моря, две человеческие судьбы и служебные карьеры, Лебедько и Беркхардта, и в дальнейшем сложились весьма похоже. Начальственные "громы и молнии" отгремели над их головами, и оба продолжили службу на военном флоте еще долгое время. Но все же Владимир Георгиевич добился большего в области служебной карьеры. Он получил звание контр-адмирала, стал начальником оперативного управления штаба Северного флота (а начопер - фигура особая, это - "мозг" флота), а далее начальником военно-морского управления.