Владимир Егоров - У истоков Руси: меж варягом и греком

И еще одно небольшое попутное измышление. Ты, мой внимательный читатель, не мог не заметить, что только что рассмотренная увлекательная версия формально противоречит тексту «Повести». В перечислении народов на закладке « Потомство иафета »подряд друг за другом идут и римляне и волохи, то есть, вроде бы, котлеты-римляне отдельно, а мухи-волохи тоже сами по себе, и соответственно права отождествлять римлян легенды Слободы с волохами «Повести» у нас нет. На самом деле это препятствие трудно воспринимать всерьез.

«Повесть» – творение коллективное. Своеобразный творческий коллектив, в котором ни один соавтор не был знаком с другими, включал несколько византийских и болгарских писателей, Нестора и Сильвестра, а также тьму переписчиков, четыреста лет копировавших друг у друга страницы «Повести». При этом каждый из них допускал ошибки и описки, а многие норовили улучшить текст, сделать его либо более понятным современникам, либо более лояльным к тогдашним властителям. Так в тексте появлялись вставки и комментарии, которые, однако, никак не выделялись и не помечались. Вот пара типичных примеров из самого начала «Повести», уже встречавшихся нам ранее в «Размышлениях».

Пример 1.В легенде о призвании варягов оригинального текста «Повести» эти самые варяги, включая варягов русь, появляются и действуют как нечто само собой разумеющееся. Но уже с XI века Русь не знает варягов, и для ничего о них не ведающего читателя XIV века «заботливый» переписчик вводит комментарий – дедуктивное определение варягов-руси на базе индуктивного определения (в форме перечня) варягов вообще: «те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, – вот так и эти» . Не знаю, полегчало ли читателю XIV века, а вот некоторые читатели XX века, доморощенные шерлоки холмсы, ухватившись за эту в общем-то бессмысленную вставку, начинают «высчитывать», кто же такие варяги русь и где их географическое место среди прочих варягов. И ответы получают самые разнообразные. Смешно, кабы не грустно.

Пример 2.Древний оригинал «Повести» зачем-то дает большой и подробный перечень стран и народов, островов и полуостровов, рек и морей, якобы полученных в наследство Иафетом (при чтении «Размышлений» мы его пропустили). Вот какова «Иафетова часть» мира в «Повести»: «Иафету же достались северные страны и западные: Mидия, албания, армения Малая и великая, Kaппaдoкия, Пaфлaгoния, Гaлaтия, Колхида, Босфор, Meoты, Дepeвия, Capмaтия, жители тавриды, Cкифия, Фракия, Македония, Далматия, Малосия, Фессалия, Локрида, Пеления, которая называется также Пелопоннес, аркадия, Эпир, Иллирия, славяне, Лихнития, адриакия, адриатическое море. Достались и острова: Британия, Сицилия, Эвбея, родос, Хиос, Лесбос, Китира, Закинф, Кефаллиния, Итака, Керкира, часть азии, называемая Иония, и река тигр, текущая между Мидией и вавилоном; до Понтийского моря на север: Дунай, Днепр, Кавкасинские горы, то есть венгерские, а оттуда до Днепра, и прочие реки: Десна, Припять, Двина, волхов, волга, которая течет на восток в часть Симову».

Завершает длинный список уже знакомый нам первый перечень народов Иафетовой части: «в Иафетовой же части сидят русские, чудь и всякие народы: меря, мурома, весь, мордва, заволочская чудь, пермь, печера, ямь, угра, литва, зимигола, корсь, летгола, ливы» .

Читателю, да и самому переписчику в Печерском монастыре XV века значительная часть географических названий в приведенном отрывке уже ничего не говорит. Нет в Речи Посполитой никакой мери, веси, ями и прочая. Зато есть поляки, под властью которых находится Киев и которые (о ужас!) никак не отражены в оригинале текста. И ужаснувшийся переписчик добавляет от себя перечень современных ему народов. Поскольку таковых он лично знает мало, перечень получается недлинным, зато политически грамотным, возглавляемым уже не традиционной чудью, а ляхами: «Ляхи же и пруссы, чудь сидят близ моря варяжского» . Географически более подкованным оказывается другой доброхот-переписчик, который расширяет коротковатый список: «Потомство Иафета также: варяги, шведы, норманны, готы, русь, англы, галичане, волохи, римляне, немцы, корлязи, венецианцы, фряги и прочие». Этой второй добавке мы уже уделили внимание на закладке « Потомство иафета ». К этому еще можно добавить, что наш «редактор», конечно, знать не знает античных римлян. Для него римляне – это ромеи, то есть византийские греки, а волохи – это влахи, то есть современные ему румыны. Поэтому мы с тобой, мой уважающий себя читатель, не будем уподобляться доморощенным шерлокам холмсам и делать далеко идущие выводы о невозможности идентификации римлян и волохов на основании этой вставки.

Между тем именно с древними румынами-влахами связано другое возможное измышление загадочного этногенеза славян в «Повести».

Среди многочисленных наследников латыни особняком стоит румынский язык. Несмотря на сильное славянское влияние в лексике, в целом он сохранил гораздо больше оригинальных черт народной латыни, чем другие романские языки, включая итальянский. Самое главное, в нем совершенно не ощущается влияния германских языков. Это парадоксально, учитывая, что самые разнообразные германцы – бастарны, скиры, лугии, вандалы, готы, гепиды и герулы – отирались на территории современной Румынии и Молдавии минимум 600 лет, с I века до н. э. по VI век н. э., пока не были вытурены оттуда лангобардами, то есть опять же германцами!

Подобно тому, как русские историки поделились на норманистов и антинорманистов, в среде румынских и венгерских историков давно враждуют два лагеря: автохтонисты и иммиграционисты. Первый лагерь, условно румынский, поскольку на него опирается румынской официоз, безапелляционно утвердил, что румыны непрерывно жили на нынешней территории их обитания и исторически прямо восходят к романизированным гето-дакам. Соответственно шестивековое «германское иго» они попросту игнорируют. Второй лагерь, условно венгерский как отражающий государственную позицию Венгрии, заключил, что после бегства римской администрации из Дакии и Мезии в 271 году с ними страну покинули и все ее жители, после чего опустевшие земли колонизовали сначала германцы, а потом по очереди славяне и венгры. Бывшие же обитатели Дакии и Мезии выжили где-то в глухих горах, поэтому избежали онемечивания, сохранили разговорную латынь и вернулись на территорию Румынии и Молдавии только в X веке, когда германцев там уже не было, поэтому потеснили они только славян и венгров.

Я бы двумя руками поддержал позицию иммиграционистов, которая в целом выглядит, на мой взгляд, разумнее, но при одном условии. Вернуть бы прятавшихся глубоко в неведомых горах и говоривших на вульгарной латыни аборигенов домой на пару-тройку веков пораньше, и тогда все сойдется! Эти мигранты, романизированные даки, вернувшиеся на берега Дуная до венгерского вторжения и потеснившие уже по-хозяйски усевшихся там славян, были бы прекрасными волохами «Повести»! Увы, археология об этом молчит.