Вячеслав Меньшиков - Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина

Здесь уместна ремарка Павла Судоплатова из его мемуаров «Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля»: «Военный опыт Эйтингона был значительно больше моего, и поэтому… я в значительной степени полагался на его оценки – именно он выступал связующим звеном между нашей группой и военным командованием».

Кроме всего прочего, это был один из самых опытных советских разведчиков. Подтвердить такое можно достаточно просто и точно. Из всех чекистов за годы войны только двое были удостоены военных полководческих орденов Суворова. Это были генералы Судоплатов и Эйтингон.

ФАКТЫ ИЗ БИОГРАФИИ

Эйтингон, Наум Исаакович (1899–1981) – генерал-майор НКВД, уроженец г. Шклов Могилевской области. В органах госбезопасности с 1920 года, службу начинал в Гомельской губернской ЧК, с 1923 года в Иностранном отделе ОГПУ. В мае 1941-го назначен заместителем начальника 1-го управления НКГВ СССР. С первых дней войны находился в Особой группе при наркоме внутренних дел, основной задачей которой была организация диверсий в тылу противника, с августа 1942-го – заместитель начальника 4-го управления НКВД-НКГВ.

О биографии Н. Эйтингона авторы книги «Генерал особого назначения» О. Капчинский и В. Малеванный пишут так:

«…У Наума Исааковича было несколько фамилий, кодовых имен, оперативных псевдонимов. Его “коллекции" нелегальных прикрытий позавидовали бы даже Лоуренс Аравийский и вымышленный кумир миллионов Джеймс Бонд. Но более подробные сведения об Эйтингоне, чья боевая работа пришлась на вторую четверть уходящего века, все еще держатся в секрете. Почему? За ним стояли Коминтерн, Сталин и разведка первого в мире социалистического государства. А также, очевидно, ввиду неоднозначной оценки факта участия Эйтингона в организации убийства Льва Троцкого. Хотя, по правде говоря, после Испанской войны стало аксиомой, что троцкисты оказались в одной упряжке с фашистами, “засветив" свои прямые контакты с гитлеровским абвером.

Для Эйтингона то был лишь один из множества драматичных эпизодов его службы, один из последних залпов революции и жестоких “разборок” политиков. Он сам много раз мог погибнуть – на фронтах, в шпионских баталиях, в схватках с диверсантами и террористами. Но выжил, почти чудом, пройдя с юных лет сквозь нескончаемые бои, репрессии, чистки, через аресты и 12 лет тюремных застенков. Ему довелось исколесить полмира, говорить на разных языках, менять обличья и легенды, паспорта и явки, создавать агентурные сети и боевые группы на случай внезапной войны. Больше всего на свете он презирал страх и измену присяге». [13]

Совершенствовать свое мастерство Наум Зйтингон начал в мае 1923 года, когда был отозван в Москву и назначен уполномоченным, а затем заместителем начальника отделения Восточного отдела ОГПУ. Он одновременно приступил к учебе на восточном факультете Военной академии РККА. В октябре 1925 года, после завершения учебы, зачислен в Иностранный отдел (ИНО) ОГПУ и в том же году направлен резидентом внешней разведки в Шанхай. По возвращении в Центр Зйтингон, сделавший псевдоним «Леонид Александрович Наумов» своим именем, был назначен заместителем у Я. И. Серебрянского – начальника Особой группы при председателе ОГПУ («Группа Яши» считалась личной разведкой Сталина. – В. М.). В период работы в НКВД Зйтингон несколько раз выезжал за рубеж, в том числе даже в далекую Калифорнию (США), где руководил созданием глубоко законспирированной нелегальной агентурной сети.

Однако долго поработать с «группой Яши» Эйтингону не удалось, и в 1931 году он переходит на должность начальника 8-го отделения ИНО ОГПУ, откуда в скором времени был командирован во Францию, а затем в Бельгию. По возвращении в Москву с марта 1933 года он – начальник 1-го отделения (нелегальная разведка) ИНО, а во второй половине 1933 года вновь направлен за рубеж для работы в нелегальных резидентурах в США.

В 1936 году, после начала Гражданской войны в Испании, Наумов-Эйтингон под именем Леонида Александровича Котова направляется в Мадрид в качестве заместителя А. М. Орлова («Швед») – резидента НКВД и главного советника по безопасности при республиканском правительстве. В задачи «генерала Котова» входила подготовка испанских сил госбезопасности, руководство партизанскими операциями республиканцев в тылу противника. После побега «Шведа» на Запад в июле 1938 года «Котов» возглавил резидентуру. Центр поручил ему восстановить связь с одним из членов «кембриджской пятерки», Гаем Берджесом («Медхен»). После поражения республиканцев в 1939 году Эйтингон руководил эвакуацией советских специалистов и добровольцев из Испании.[14]

П. Судоплатов, начальник «Наумова», вспоминает:

«Красивое лицо Эйтингона и его живые карие глаза так и светились умом. Взгляд пронзительный, волосы густые и черные, как смоль, шрам на подбородке, оставшийся после автомобильной аварии (большинство людей принимало его за след боевого ранения), – все это придавало ему вид бывалого человека. Он буквально очаровывал людей, наизусть цитируя стихи Пушкина, но главным его оружием были ирония и юмор. Пил он мало – рюмки коньяка хватало ему на целый вечер. Я сразу же обратил внимание на то, что этот человек нисколько не похож на спесивого высокопоставленного бюрократа. Полное отсутствие интереса к деньгам и комфорту в быту у Эйтингона было просто поразительным. У него никогда не было никаких сбережений, и даже скромная обстановка в квартире была казенной». [15]

С началом войны, 5 июля 1941 года, Эйтингон в должности заместителя начальника Особой группы при наркоме внутренних дел СССР, возглавляемой П. А. Судоплатовым, организует диверсии в тылу противника, участвует в создании ОМСБОН (Отдельной мотострелковой бригады особого назначения), прославившейся своими операциями за линией фронта. В бригаду брали только добровольцев, которые проходили специальную подготовку для диверсионной работы и выполнения заданий особой важности.

Кроме того, Эйтингон сыграл ведущую роль в проведении ставших легендарными оперативных радиоигр против немецкой разведки, которые получили названия «Монастырь» и «Березино». Из материалов немецких архивов известно, что Гитлер совершил несколько роковых ошибок отчасти из-за того, что целиком полагался на информацию абвера, полученную от источников из советского Верховного главнокомандования. С другой стороны, он не мог не верить им, так как важные операции Красной армии осуществлялись в 1942–1943 годах именно там, где их «предсказывал» для немцев «Гейне»-«Макс». Но они имели свое «второе дно» в стратегических замыслах советского военного командования или, наоборот, отвлекающее, вспомогательное значение.