Вячеслав Меньшиков - Ржев – Сталинград. Скрытый гамбит маршала Сталина

(По некоторым данным, текст такой радиограммы был подготовлен по приказу Сталина, который опасался за Москву. – В. М.)

В последующих радиограммах работники Смоленского разведывательного пункта абвера запрашивали у «Макса» данные о формированиях кавалерийских частей Красной армии и наличии войск союзников на Западном фронте, и в частности в Москве, и др. В дальнейшем содержание радиограмм «Макса» стало ближе к стратегическим, а не к тактическим планам советских войск, что было, во-первых, большей правдой, а во-вторых, давало возможность советским воинским частям, не искажая действительных событий в ходе выполнения стратегических задач, кое-что менять, не нарушая логики переданных шифровок, чтобы не подставить «Макса», а заодно все-таки вводить немцев в заблуждение, которое для них было практически неуловимо в тексте передаваемых новым агентом радиограмм.

Как оказалось после войны, советские военные шифросистемы стратегического уровня оказались вообще недоступны для нацистских взломщиков кодов, что и побудило ведущих специалистов в этой области впоследствии признать, что борьбу с Германией в эфире Россия во Вторую мировую выиграла, причем с солидным преимуществом. Начальник оперативного отдела Верховного главнокомандования вооруженными силами Германии (ОКВ) генерал-полковник Альфред Йодль по этому поводу откровенно признавал: «Нам никогда не удавалось перехватить и прочесть шифрованные сообщения советской Ставки, их штабов фронтов и армий». По его свидетельству, в войне против СССР более или менее эффективный немецкий радиошпионаж ограничивался исключительно тактической зоной. [16]

Макс (Гейне) (09.07.1942): «Осведомленное лицо сообщило, что в конце июля ожидается прибытие около двух тысяч самолетов из Англии и Америки. Американские самолеты будут якобы доставляться через порты и воздухом. Советская авиапромышленность улучшила свою работу, выпуск самолетов системы ЯК, МИГ, ИЛ достигает примерно 2500–3000 штк в месяц. Александр».

Макс(Гейне) (02.08.1942): «По словам инженера танкопромышленности, в июне выпущено 4500 танков, превалируют КВ и Т-34.

В городе среди населения воинских частей принимаются активные меры химической защиты, проводится подготовка на случай химического нападения. Военные говорят, готовится мощный ответный удар, если немцы прибегнут к химии. Александр».

«Сатурн»; «Сообщите, что за учреждение находится в Москве на Кировской улице номер двадцать шесть и чем оно занимается?».

Макс (Гейне) в ответ радировал: «Кировская, 26, – Главный почтамт. Нужен портативный сетевой передатчик на сто двадцать вольт, пятьдесят герц, мощностью около двадцати ватт. Случае отсутствия энергии желательно также батарейный. Престол».

Макс (Гейне) (22.08.1942): «Реализуя указания направить усилия на сбор военных сведений, мы достигли некоторых успехов, обзаведясь соответствующими источниками… Присланные нам 25 тысяч рублей настолько мизерная сумма, что ни о каком развертывании работы не может быть и речи. Источник из НКПС, занимающий там ответственную должность и имеющий доступ к военным перевозкам по России, вчера заявил, что в дальнейшем он может работать с нами только за деньги… Как нам быть? На развертывание работы, оплату лиц, которых мы используем, на содержание «Б» и его связей нам нужно 500 тысяч рублей. Всего мы хотели бы получить 800 тысяч рублей, ценности и материалы для пропаганды… Престол». [4]

Поставленные условия германский разведцентр принял, но посетовал, что доставить запрашиваемую сумму сможет только двумя посылками. А на Лубянке получили подтверждение того, что передаваемая по линии «Монастыря» дезинформация достигает цели. Это было видно хотя бы по тому, как радиоконтрразведка НКВД перехватила и расшифровала радиограмму из Смоленского разведцентра абвера, адресованную в Ржевский филиал:

«Надежный агент разведки передает 17.Х1.(1942) сведения, полученные от доверенного лица в комиссариате путей сообщения: “прибывающие с востока эшелоны с войсками немедленно переводятся в Москву на окружную дорогу и идут дальше, главным образом в южном направлении”. Армейская группа оповещена».

В этой связи 27 ноября 1942 года генерал Судоплатов докладывал Берии:

«1. Приведенные в этой депеше сведения являются нашей дезой, которую мы передавали немцам по указанию Генерального штаба Красной армии.

2. “Надежный агент разведки” – это наш агент “Гейне”.

3. “Доверенное лицо в НКПС” – наша подстава. Для перехвата очередных курьеров германской разведки считаем целесообразным дать явку немцам в гор. Горьком». (См.: http://tehnika.clan.su/ forum/20-203-1)

В будущем, впрочем, как и всегда, дезинформация, передаваемая через «Сатурн» на самый верх, для фашистского командования, строилась с расчетом на то, чтобы германское руководство не потеряло интереса к получаемым сведениям. Так, например, была передана следующая шифровка:

Макс (Гейне) (29.05.1943): «Источник из НКПС передал нам, что со слов близкого знакомого, ответственного сотрудника Управления

Казанской железной дороги, 27 мая из Москвы в направлении Ростова специальным поездом выехал маршал Жуков, которого сопровождают несколько генералов. В составе поезда три платформы с зенитными пушками и пулеметами. Престол». [4]

Текст этой радиограммы подписал заместитель начальника Генштаба Красной армии генерал-полковник Антонов с пометкой: «Указанный текст необходимо передать противнику не позднее 29 мая 1943 года». Передачу санкционировал замнаркома внутренних дел Богдан Кобулов. Все было сделано вовремя. Игра с абвером набирала обороты.

Но не всегда все шло спокойно у Александра Петровича Демьянова– «Макса»-«Гейне». С некоторого времени он и его кураторы из НКВД почувствовали более пристальное внимание к работе «Макса» со стороны противника. Контрразведчикам пришлось дополнительно помогать ему, чтобы создать у немцев впечатление, что группа «Престол» производит и другие действия, в том числе и диверсии на железной дороге. Одна, например, «случилась» под городом Горьким. Чтобы подтвердить этот акт устрашения советской власти и упрочить репутацию Александра для абвера, чекисты организовали несколько сообщений в прессе о вредительстве на железнодорожном транспорте. [17]

Демьянов также сообщил в абвер, что, выезжая в Горький, он обнаружил в пятнадцати километрах к северо-востоку от областного центра, на левом берегу Волги, военный аэродром. Чтобы передать немцам эту дезинформацию, была заранее подобрана подходящая для аэродрома площадка, построены легкие маскировочные сооружения. Прошло некоторое время, и служба противовоздушной обороны донесла, что разведывательные самолеты немцев стали аккуратно появляться в этом квадрате, делая съемки… А позднее стали совершать боевые налеты, и не один десяток тонн смертоносного металла был ими сброшен над пустым полем. Пилоту с одного из сбитых немецких бомбардировщиков удалось спастись на парашюте, и он был захвачен в плен. На его карте под координатами, сообщенными Демьяновым немцам, было четко обозначено: военный аэродром.