Игорь Зимин - Зимний дворец. Люди и стены. История императорской резиденции. 1762-1917

Это были очень важные сведения. О степени секретности сведений о расположении личных покоев императорской четы в Зимнем дворце говорит тот факт, что еще в 1868 г. полиции отказали в предоставлении плана комнат Зимнего дворца. Поэтому для консультаций требовалось обращаться непосредственно к коменданту Зимнего дворца [267].

Надо заметить, что И.В. Гурко неоднократно пытался подчинить охрану Зимнего дворца своему надзору, иметь точные сведения, кто проживает там и чем занимается, но всякий раз эти поползновения встречали отпор со стороны министра Императорского двора графа А.В. Адлерберга. Министр и слышать не хотел о чьем-либо вмешательстве в дела Дворцового ведомства. Есть веские основания предполагать, что такая позиция министра Императорского двора была обусловлена особенностями личной жизни стареющего императора. Осенью 1879 г. царь переселил свою вторую семью в Зимний дворец. Фаворитка царя, его «параллельная» жена Е.М. Долгорукая жила с детьми в Зимнем дворце, имея свою прислугу, но, тем не менее, все это старались хранить в тайне. Впрочем, это был секрет полишинеля. Поэтому подробный осмотр Зимнего дворца полицией признавался совершенно неудобным.

В середине января 1880 г. информация о подготовке покушения в Зимнем дворце подтвердилась. Из Киевского жандармского управления прислали два сообщения о готовившемся в Зимнем дворце взрыве «посредством особого аппарата, приспособленного на известный период», причем прямо указывалось, «что на печи и трубочистов следует обратить особое внимание» [268]. Тогда подобные взрывные устройства с часовым механизмом именовали «адскими машинами».

Тревожный факт обнаружения плана части Зимнего дворца не был должным образом оценен министром Двора и руководителями подразделений охраны, хотя некоторые изменения в режиме охраны Зимнего дворца все-таки произошли. В 1879 г. министр Императорского двора А.В. Адлерберг во всеподданнейшем докладе на имя Александра II констатировал, что правила охраны образца 1861/62 гг. нуждаются в пересмотре и дополнениях. В результате увеличили число внутренних постов и численный состав наружных постов около Зимнего дворца с 30 до 42 чел. Дворцовым городовым увеличили жалованье до уровня жалованья околоточного надзирателя в 550 руб. в год. Ввели периодические проверки подвалов и чердаков Зимнего дворца. Ввели ночное дежурство в жилых подвальных помещениях. Ужесточили пропускной режим во дворец с целью затруднить допуск посторонних людей. Дворцовым служителям выдали новые медные бляхи [269], поскольку старые бляхи образца 1869 г. многие служители утеряли. Каждый выход прислуги из дворца и возвращение фиксировался в особом журнале. В ночное время изредка устраивались внезапные обыски жилых помещений прислуги. Как это ни удивительно, обыскивалась и подвальная комната, где жил С. Халтурин. Удивительно не в смысле состоявшегося обыска, а в том, что в ходе этого обыска, проведенного незадолго до взрыва, чины охраны Зимнего дворца не сумели обнаружить несколько десятков килограммов динамита, хранившегося в сундуке «столяра». Несмотря на то что сундук был весьма вместительный, поскольку в него не только вошли три пуда динамита, но и какие-то вещи, маскировавшие его.

Из этого факта совершенно очевидно следует, что, несмотря на «кипучую деятельность» охраны дворца, многие из принятых мер носили формальный характер. Видимо, сыграл свою роль пресловутый человеческий фактор.

Подвальная комната, в которой жил Халтурин, находилась под помещением дворцовой гауптвахты (зал № 26). На втором этаже, окнами на Адмиралтейство, располагалась половина Александра II и половина императрицы Марии Александровны. Часть помещений Александра II, включая Желтую столовую (№ 160), окнами выходила в Большой двор. «География» расположения комнаты в подвале Зимнего дворца была такова, что народовольцы предполагали, прежде всего, пробить взрывом кирпичные своды и уничтожить западное крыло дворца вместе с комнатами Александра II. Поэтому от Халтурина требовалось решить множество важных задач.

Во-первых, надо было подгадать взрыв динамита к какому-либо семейному торжеству, когда за столом соберутся все члены императорской семьи. Такую информацию надо было получить, и явно не от рабочих, окружавших Халтурина. И такая информация о семейном обеде по случаю приезда Александра Гессенского, брата императрицы Марии Александровны, была получена. Уже один этот факт наглядно свидетельствует об уровне высокопоставленных информаторов «Народной воли».

Во-вторых, требовалось грамотно разместить сундук с динамитом, для того чтобы планировавшийся взрыв стал максимально разрушительным. Поскольку у народовольцев не было опыта одномоментного взрыва такой массы динамита, то они не исключали того, что взрыв обрушит все западное крыло Зимнего дворца. Что сегодня, что тогда террористы бестрепетно приносили во имя «высокой цели» всех, кто мог оказаться в районе взрыва, наверняка зная, что во время семейного обеда за столом будут женщины и дети. Поэтому, готовя взрыв, Халтурин, по совету «техников» «Народной воли», придвинул сундук с динамитом как можно ближе к углу между двумя капитальными стенами, чтобы иметь максимум шансов обрушить несущие стены дворца. По расчетам «техников», динамита для этого было вполне достаточно.

В-третьих, Халтурину необходимо было удалить из подвального общежития своих коллег-столяров. Это оказалось несложно. Халтурин сообщил друзьям, что в ближайшем трактире уже «все накрыто» для празднования его дня рождения, и столяров как ветром сдуло. Народоволец С. Халтурин отмерил необходимый кусок бикфордова шнура (сегодня скорость горения такого шнура – 1 см в сек.), поджег его и покинул Зимний дворец.

5 февраля 1880 г. в 18 ч. 25 мин. в Зимнем дворце прогремел страшный взрыв, разрушивший массивный кирпичный свод между подвалом и первым этажом, где находилось караульное помещение, и перегородки между помещениями в подвале. Сила его была такова, что в подвальной комнате столяров не осталось никаких следов от массивной кирпичной русской печи. Свод между первым и вторым этажом только покоробило. Поэтому на втором этаже, в Малиновой гостиной, лишь приподнялись три щита паркета, в Желтой столовой (№ 160) вылетели отдушины воздушного отопления, появились трещины в общей стене этих комнат; рассыпались конфеты, разбились тарелки, бокалы.

Памятник на Смоленском кладбище нижним чинам лейб-гвардии Финляндского полка, погибшим 5 февраля 1880 г. в Зимнем дворце

В литературе, как правило, утверждается, что обед был накрыт в огромном Белом зале, который входил в комплекс покоев императрицы Марии Александровны. Это не так, поскольку формат семейного обеда при встрече Александра II с братом умиравшей императрицы не предполагал таких роскошных интерьеров. Семейный обед для германского родственника устроили в Желтой столовой (№ 160) Третьей запасной половины, находившейся над гауптвахтой.