Сергей Цветков - Эпоха единства Древней Руси. От Владимира Святого до Ярослава Мудрого

К этому времени (986—987) относится ряд отрывочных сообщений о том, что Владимир ввязался в болгаро-византийскую войну, выступив на стороне Самуила против греков [47]. Сирийский историк второй трети XI в. Яхья Антиохийский, один из самых компетентных источников по истории русско-византийских отношений второй половины 80-х гг. X в., коротко отметил, что непосредственно перед принятием крещения русы находились в лагере противников Василия II («они его враги») [48].

С византийской стороны имеется эпиграмма Иоанна Геометра, озаглавленная «Против болгар», которая в классическом переводе В.Г. Васильевского звучит так: «Примите ныне, фракийцы, скифов союзниками против друзей, прежних союзников против скифов. Ликуйте и рукоплещите, племена болгарские, скипетр, диадему, порфиру имейте и носите, а равно и пурпур (далее в тексте пропущена одна строка. — С. Ц.). <���…> [Он вас] переоденет и заклеплет шеи под длинное ярмо, а ноги — в колодки, исполосует частыми ударами спины и живот за то, что, отказавшись работать… вы осмелились носить их и кичиться» {57} .

Как можно понять, смысл этой антиболгарской инвективы состоит в следующем: поэт порицает болгар («фракийцев») за то, что они вступили в союз с русами («скифами») против греков (бывших «друзей», с чьей помощью удалось изгнать Святослава из Болгарии), и предрекает болгарам, возмечтавшим о восстановлении независимого царства, близкое порабощение от русского вождя, которого они неосторожно взяли в союзники (намек на горький опыт приглашения Святослава для решения болгаро-византийских споров) [49].

Несколько иначе представляют дело некоторые древнерусские летописи, упоминающие о походе Владимира на дунайских болгар. Татищев свел воедино их показания таким образом: «Владимир собрал воинство великое, и Добрыню вуя своего призвав с новогородцы, пошел на болгар и сербы; а конные войска русские, торков, волынян и червенских послал прямо в землю Болгарскую объявить им многие их нарушения прежних отца и брата договоров и причиненные подданным его обиды, требуя от них награждения. Болгары же, не хотя платить оного, но совокупившись со сербы, вооружились противо ему, и по жестоком сражении победил Владимир болгаров и сербов и поплени землю их; но по просьбе их учинил мир с ними, возвратился со славою в Киев, взятое же разделил на войско и отпустил в домы их» {58} .

В целом эти сведения безусловно заслуживают внимания, хотя бы потому, что Иоакимовская летопись затем прямо предполагает участие дунайских болгар в крещении Руси [50], а между тем, как заметил еще С.М. Соловьев, во всех известных нам летописных списках рассказ о принятии Владимиром христианства начинается сразу после рассказа о походе на болгар {59} . Эта композиционная последовательность вряд ли была бы такой устойчивой, если бы болгарские контакты Владимира ограничились одной стычкой с волжскими, или «серебряными» булгарами. Конечно, многие анахронизмы в сообщении Татищева (участие в походе торков и конных русских дружин, упоминание царя Симеона вместо Самуила) заставляют отнестись к нему с осторожностью. Однако та подробность, что Владимир обвинил болгар в нарушении прежних договоров, представляется достаточно информативной, ведь подобные соглашения у Руси были только с Восточной Болгарией, некогда признавшей власть Святослава.

Сообразуясь с известиями Яхьи и Иоанна Геометра, можно предположить, что Самуил пригласил Владимира выбить византийцев из болгарских земель в районе Нижнего Дуная. Но почему тогда наши летописи пишут о войне Владимира с болгарами, а не греками? Вероятно, это может быть объяснено тем, что отвоевание Самуилом у Византии восточноболгарских территорий носило характер гражданской войны {60} . Часть болгарской знати повела себя предательски: зять Самуила сдал Византии важную крепость Диррахий; овладеть Видином византийцам помог местный епископ; даже брат Самуила Аарон был уличен в тайных сношениях с Василием II, за что и поплатился жизнью. Поэтому вполне возможно, что на Нижнем Дунае, в Добрудже, где влияние Византии еще со времен Цимисхия было достаточно сильно, Владимиру пришлось столкнуться с провизантийски настроенной частью местных бояр, которая попыталась с оружием в руках противостоять русскому вторжению [51].

Дальнейшие события показали, что Иоанн Геометр был провидцем, когда писал об опасности, угрожавшей болгарам со стороны «скифов», которых они приняли за «друзей». Владимир оказался ненадежным союзником для болгар и бросил их тотчас, как только Василий II протянул ему руку дружбы. Хотя верно и то, что история не поставила ему это в укор.

В 986 г. в Византии разразился очередной политический кризис, опять связанный с именами обоих Вард — Склира и Фоки.

В декабре этого года багдадский халиф вернул Склиру свободу, — по сведениям византийских писателей, в благодарность за важные услуги, оказанные им в борьбе с некими врагами халифата, однако вероятнее, что халифа подвигла на этот шаг весть о сокрушительном поражении Василия II в битве с болгарами у Траяновых Ворот. Во всяком случае, некоторые эмиры открыто поддержали новое антиправительственное выступление Склира. Встав во главе наемного войска из драбов и курдов, неугомонный вояка на всех парах устремился к восточной границе империи, где к нему присоединились армяне [52]. В начале февраля 987 г. он достиг Мелитены и там провозгласил себя императором. Спустя месяц Склир был уже правителем всех закавказских и евфратских провинций Византии вплоть до Севастии.

Здесь дальнейший путь к столице Склиру преградил его старый соперник — Варда Фока, вновь назначенный Василием II главнокомандующим греческих и иверийских [53]частей, брошенных на подавление мятежа. Император по-прежнему рассчитывал на личную ненависть Фоки к Склиру, но на этот раз прогадал. К тому времени отношения между Василием II и его лучшим полководцем сделались весьма натянутыми. В 985 г. был разоблачен заговор паракимомена Василия, направленный против императора, и Василий II заподозрил Фоку в сочувствии заговорщикам. Несмотря на то что Фока, командуя войсками в Сирии, одержал блестящие победы над арабами, заставив эмира города Алеппо платить Византии дань, Василий II сместил его с должности доместика схол Востока и удалил от двора.

Фока не забыл эту обиду. Уезжая на войну со Склиром, он присягнул на верность императору, но клятвы не сдержал. Вместо того чтобы сражаться с мятежником, Фока вступил с ним в переговоры о совместных действиях против Василия. Затем, при личной встрече, старые честолюбцы договорились о полюбовном разделе империи: Фоке должна была отойти европейская ее часть, Склиру — весь Восток. Однако во время второго свидания (15 августа 987 г.) Фока арестовал Склира и посадил его в крепость под надзор своей жены, пообещав, впрочем, выполнить условия соглашения после взятия Константинополя. 14 сентября 987 г. на собрании богатых византийских магнатов и военачальников в Харсианском округе Фока был объявлен василевсом. Вся Малая Азия подчинилась ему без малейшего сопротивления. Следующим летом он уже стоял на побережье Мраморного моря, разместив часть своих войск под Хрисополем — на азиатском берегу Босфора (ныне Скутари), прямо напротив Константинополя, а с другой частью заблокировав Дарданелльский пролив в районе Абидоса.