Сергей Цветков - Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Всеволод победителем вернулся во Владимир. В городе воцарилось ликование, к которому, однако, примешивались мстительные чувства. Владимирцы желали поскорее расправиться с пленными князьями, от которых претерпели столько бед. «Суд без милости не сотворившему милости», — говорит владимирский летописец, оправдывая эти настроения своих земляков. Но Всеволод медлил исполнить народные чаяния. На третий день, устав ждать суда без милости, владимирцы взбунтовались: «Бысть мятеж велик в граде Влодимери». Бояре и купцы от имени веча заявили Всеволоду: «Княже, мы тобе добра хочем и за тя головы свое складываем, а ты держишь ворогы свое… любо казни их, любо слепи, али дай нам». Дабы утишить мятеж, Всеволод вынужден был пойти на уступки: посадил пленников в поруб и послал к рязанцам, требуя выдать Ярополка. Рязанцы не стали защищать чужака; они сами привезли Ростиславича во Владимир, где его также заключили в тюрьму. Тем временем к Всеволоду прибыло представительное посольство от черниговского князя Святослава — епископ Порфирий и игумен Ефрем, которым было поручено просить за князя Глеба [404]. Опасаясь, что добыча уплывет из их рук, владимирцы решили поскорее разделаться хотя бы с Ростиславичами. В городе вновь вспыхнул мятеж. Вооружившись, владимирцы явились на княжий двор и сказали Всеволоду: «Чего их додержати, хочем слепити их». Тут уже «благоверный и богобоязненный» Всеволод не осмелился идти против всего города: «Не могшю удержати людии множьства их ради». Ростиславичей ослепили и выслали из Владимира [405]. Мстислав вернулся в Новгород, где вскоре умер (1178), после чего новгородцы пригласили княжить его брата Ярополка. Это сильно не понравилось владимирцам, которые опять надавили на Всеволода, и тот приказал схватить в своей волости всех новгородских купцов, отобрать их имущество и посадить в темницы. Новгородцы вынуждены были «отпустить» Ярополка и выплатить Всеволоду дань. Но владимирцам этого показалось мало. По их настоянию Всеволод предпринял поход на Ярополка. Владимирское войско пять недель осаждало Торжок, разорило и пожгло все окрестности. О степени ожесточения владимирцев против Новгорода, принявших у себя Ростиславичей, говорит такой факт. Всеволод не хотел начинать приступ, считая, что уже достаточно наказал новгородцев. Однако владимирская «дружина» сказала ему: «Мы не целовать их приехали, они, княже, Богови лжють и тобе». Ратники Всеволода сами бросились на стены Торжка, овладели городом и сожгли его.

Глеба ожидала иная участь: он так и не вышел из владимирской тюрьмы, правда, во многом из-за своего же собственного упрямства. Всеволод предлагал ему свободу с условием, чтобы он отказался от рязанского княжения и жил бы на попечении черниговского князя. Но Глеб отвечал, что лучше умрет в заточении, чем на чужбине. Так и случилось: 30 июня 1177 г. он скончался. Сын его Роман поцеловал крест Всеволоду и был отпущен в Рязань.

Приблизительно тогда же Владимир должны были покинуть два других Всеволодова племянника — Юрий Андреевич, сын Боголюбского [406], и Ярослав Мстиславич. Все династические соперники последнего Юрьевича оказались либо в могиле, либо в изгнании. Во Владимирской волости появился новый «самовластец», который очень скоро дал почувствовать всем, что дело Андрея не умерло вместе с ним.

На юге тем временем тоже произошли важные перемены. Смерть Андрея и двухлетняя неурядица во Владимирской волости развязали южнорусским князьям руки, позволив им самим распорядиться судьбой киевского стола. Примечательно, что вопрос этот был решен без всякого участия киевлян — настолько ослаб Киев в политическом отношении после разгрома 1169 г.

В течение нескольких лет киевский стол переходил то к одному, то к другому князю. Ярослав Изяславич, севший в Киеве незадолго до гибели Боголюбского, быстро выбыл из числа претендентов, и основная борьба разгорелась между смоленскими Ростиславичами и черниговским князем Святославом Всеволодовичем. В 1177 г. Роман Ростиславич, по совету с братьями, добровольно уступил Святославу Киев, предпочитая оставаться в своих родовых владениях. Татищев так говорит о причинах великодушного поступка смоленского князя: «Роман, разсудя довольно, что великое княжение Киевское ничего более, как токмо едино звание имело, князи уже ни во что его не почитали, и все равными быть ему себя ставили… и никаких доходов и войск, кроме Киева, не осталось». Вероятно, примерно таков и был ход мыслей Романа.

Окончательное соглашение между Ростиславичами и Святославом Всеволодовичем было заключено в 1180 г., после смерти Романа. Следующий за ним по старшинству Ростиславич, Рюрик, разбил черниговское войско у Долобского озера, но выгонять Святослава из Киева не стал. Князья поцеловали друг другу крест на том, что Святославу останется киевский стол, а Рюрик возьмет себе всю Русскую землю, то есть остальные города Киевской волости. Смоленск и Чернигов отошли к их братьям — Давыду Ростиславичу и Ярославу Всеволодовичу.

Второй раз, спустя почти полвека после Всеволода Ольговича, черниговский князь утвердил за собой княжение в Киеве. Но обладание старейшим городом Русской земли уже мало что значило в глазах современников. Даже киевский летописец, рассказывая о первых годах совместного правления Святослава и Рюрика, присваивает титул великого князя Ростиславичу, а Святослава называет просто князем киевским. Следовательно, русское общество ставило Рюрика выше Святослава. Действительно, сразу же после ряда с киевским князем Рюрик повел себя как фактический владелец Русской земли: начал раздавать князьям города в Киевской области, проводил самостоятельную политику в Юго-Западной Руси и своей рукой поставил епископа в Белгород, не спросив на то совета у Святослава и киевского митрополита. Сознавая двусмысленность своего положения, Святослав Всеволодович прилагал усилия к тому, чтобы вернуть себе власть над всей Киевской землей. Так, в 1190 г., когда ему представилась возможность распорядиться галицким столом, временно оставшимся без князя, он предложил Рюрику совершить обмен: «Святослав же даяшеть Галич Рюрикови, а собе хотяшеть всей Руской земли около Кыева». Но вытеснить Ростиславича из Среднего Поднепровья не получилось: «Рюрик же сего не улюбишеть — лишитися отчины своея [Киевской волости]». Разногласия и ссоры между ними вспыхивали в продолжение всего их тринадцатилетнего соправления, заканчиваясь обычно к выгоде Ростиславича.