Сергей Цветков - Древняя Русь. Эпоха междоусобиц. От Ярославичей до Всеволода Большое Гнездо

Прекращение междоусобицы позволило русским князьям приступить совместными силами к решению самой насущной внешнеполитической задачи, провозглашенной на съезде в Любече: «Почто губим Русьскую землю, сами на ся котору деюще? А половцы землю нашу несуть розно, и ради суть, ожю межю нами рати. Да ноне отселе имемся во едино сердце, и блюдем Рускые земли».

В 90-х гг. XI в. опасность «погубленья» Русской земли «от поганых» была вполне реальной. Не случайно соответствующие статьи Повести временных лет окрашены в сумрачные тона напряженного эсхатологического ожидания {85} 85 Дорошенко М.Ю. Ветхозаветная топонимика в статье 6604 г. Повести временных лет // http://www.worldhist.ru/science/project/H&T. Material/2006/Doroshenko.Text.rtf. . Набеги половцев, достигшие в это время наибольшей силы, угрожали превратить Среднее Поднепровье в безлюдную пустыню. Летописец, современник этих событий, с отчаянием и ужасом рисует картину запустения некогда цветущих и густонаселенных городов и целых областей: «Створи бо ся плач велик в земле нашей, опустеша села наша, и городе наша». Половецкие облавы частым гребнем вычесывали из городов и весей обильный полон, и один летописный отрывок повествует, как тысячи людей, «страждущие, печальные, измученные», «с осунувшимися лицами, почерневшие телом», брели, обдирая босые ноги о колючие травы, в «незнаемую страну», гонимые в степь к половецким вежам [177] Вежи — древнерусское название кочевнических шатров, юрт. , со слезами говоря друг другу: «Я был из этого города», а другой: «А я — из того села»; и «так вопрошали они друг друга се слезами, род свой называя и вздыхая, взоры возводя на небо к Всевышнему…».

Внешняя линия Змиевых валов, проходившая по рекам Рось и Сула, перестала служить надежной защитой от вторжений степняков, в ней одна за другой появлялись широкие прорехи. В 1093 г. половцы сожгли Торческ — крупнейший оплот «черных клобуков» в Поросье, а в 1095 г. вынудили жителей Юрьева бросить свой город и уйти на север, за Стугну. Археологические материалы с левобережья Днепра также свидетельствуют о страшном разгроме здешних поселений — пограничных городов Воинь, Снепород и других, сожженных или заброшенных на рубеже XI—XII вв. и отстроенных заново лишь в первой половине XII в. {86} 86 Коринный Н.Н. Указ. соч. С. 123. Отдельные победы русских дружин не могли в корне переломить ситуацию.

Взломав в ключевых пунктах древнерусский оборонительный вал, половцы получили возможность беспрепятственно совершать быстрые рейды в глубь Русской земли. В 1096 г. их добычей едва не стал сам Киев. Характерно, что орда хана Боняка, «безбожного, шелудивого хыщника», как рекомендует его летописец, прокралась к Киеву «отай», то есть никем не замеченная, и ранним утром 20 июля буквально выросла из-под земли у городских стен. Нападение было столь внезапным и стремительным, что городская стража едва успела захлопнуть Золотые ворота перед самыми мордами половецких лошадей («и мало в град не въехаша половци») [178] В 1151 г. сын Боняка по имени Севенч похвалялся: «Хощу сещи Златая врата, якоже и отец мой». . Половцы сожгли посады и ограбили окрестные монастыри, в том числе Печерский. Один из насельников этой обители (которого обыкновенно отождествляют с летописцем Нестором) оставил подробный рассказ о ее разорении: «И придоша [половцы] в манастырь Печерьскыи, нам, сущим по кельям, почивающим по заутрени, и кликнута около манастыря, и поставиша стяга два пред враты манастырьскыми. Нам же, бежащим задом манастыря, а другим — взбегшим на полати. Безбожные же сынове Измаилеви высекоша врата манастырю и поидоша по кельям, высекающе двери, и износяху, аще что обретаху в кельи. Посемь вожгоша дом святыя Владычице нашея Богородице и придоша к церкви, и зажгоша двери, еже к югу устроении, и вторыя же — к северу, [и], влезше в притвор у гроба Феодосьева [Феодосия Печерского], емлюще иконы, зажигаху двери и укаряху Бога и закон наш… Тогда же зажгоша двор Красный, его же поставил благоверный князь Всеволод на холму, нарецаемем Выдобычи [179] Название урочища Выдубичи/Выдобичи связано с легендой о том, что на этом месте «выдыбался» (выплыл на берег) идол Перуна, сброшенный в Днепр по приказу крестителя Руси князя Владимира Святославича. : то все оканнии половци запалиша огнем… Убиша бо неколико от братия нашея оружием, безбожнии сынове Измаилевы, пущени бо на казнь хрестьяном».

Многочисленные попытки завязать с половцами мирные отношения ни к чему не приводили. Мономах говорит о себе, что в конце XI — начале XII в. «миров есм створил с половечьскыми князи без одиного 20… а дая скота [денег] много и много порты [богатых одежд] свое». Но половцы брали подарки и на следующий год снова приходили за военной добычей. Даже династические браки с половецкими ханами не гарантировали спокойствия их русским родственникам. В 1094 г. князь Святополк «поял» за себя дочь хана Тугоркана. А спустя два года ему пришлось хоронить своего тестя, явившегося пограбить волость своего зятя и павшего в бою с объединенными дружинами Святополка и Мономаха на реке Трубеж под Переяславлем. Вероломство половцев порой вызывало ответное коварство со стороны русских князей. Так, в 1095 г. в Переяславле были убиты два половецких хана Итларь и Кытан, приехавшие к Владимиру «на мир». На умерщвлении гостей настояли прибывшие из Киева послы Святополка, к которым присоединилась дружина самого Мономаха. Владимир пробовал было возразить: «Како се могу створити, роте с ними ходив [связав себя клятвой]?» Но советники князя успокоили его совесть, сказав: «Княже! Нету ти [тебе] в том греха; да они, всегда к тобе ходячи роте, губять землю Русьскую и кровь хрестьяньску проливають бесперестани». Стоит отметить, что эти слова обезоруживающим образом подействовали и на летописца, который, против обыкновения, не только не стал заострять внимание на нарушении христианским князем крестного целования, но даже заметил, что Итларь и Кытан «испроверже живот свой во зле», то есть получили поделом. В отношениях с «погаными» действовала своя мерка морали, общепринятая как в светской, так и в духовной среде русского общества.

По случайности именно этот неприглядный инцидент подсказал правильную тактику борьбы со степняками. До сих пор русские князья находились в положении обороняющихся, отражая половецкие налеты на укрепленных степных рубежах Руси [180] Тактики пассивной обороны придерживались и другие оседлые соседи степняков. В Византии ее даже возводили в военную догму. В послании болгарского архиепископа Феофилакта к императору Алексею I Комнину говорится о невозможности, бессмысленности и крайней опасности преследовать кочевников (в данном случае — печенегов) в их собнепосредственной стране, где они могут легко нанести коварные удары (см.: Васильевский В.Т. Указ. соч. Т. I. С. 5). . Теперь же, не дожидаясь мести со стороны родственников убитых ханов, Святополк и Мономах сами нашли в степи обезглавленные орды Итларя и Кытана, «взяша» их вежи, «полониша скоты и коне, вельблуды и челядь и приведоста я [все это] в землю свою».