Сеймур Беккер - Миф о русском дворянстве: Дворянство и привилегии последнего периода императорской России

Нечто похожее высказывалось человеком, относившимся к вопросу о привилегиях с куда большим сочувствием, чем авторы и читатели «Вестника Европы». По словам Ф.Д. Самарина, предводителя дворянства Богородского уезда Московской губернии и племянника знаменитого славянофила, «было бы большим заблуждением думать, что этим путем государство может сколько-нибудь поддержать дворянское сословие. Ведь несомненно, что, где еще сохранилось довольно многочисленное и не совсем разорившееся дворянство, там и все уездные должности, замещаемые по выбору, остаются в его руках. В прочих же местностях и при действии нового закона едва ли удастся обойтись без замещения многих вакансий земских начальников лицами недворянского происхождения». Даже дворянин из другого уезда или губернии, назначенный на должность из-за отсутствия подходящих кандидатур среди местных, «при отсутствии всякой связи с местностью… будет таким же чиновником, как и всякий другой», — указывал Самарин {384} .

Спустя несколько лет граф Витте высказал куда более циничный приговор всей затее с земскими начальниками. Согласно Витте, Александр III «был соблазнен мыслью, что… в каждом участке будет почтенный дворянин, который пользуется в данной местности общим уважением… На практике оказалось, что эта идиллия о благородном помещике, который в земском участке судит и рядит, была иллюзией. Таких помещиков и с самого начала оказалось незначительное число, а в настоящее время их почти совершенно нет» {385} .

«Числа» действительно являлись проблемой. В январе 1889 г. император заявил, что корпус сельских мировых судей придется распустить, «чтобы обеспечить наличие необходимого числа надежных земских начальников» {386} . [95]Несмотря на упразднение мировых судей, набрать от 2200 до 2300 местных помещиков, удовлетворявших требованиям образовательного или служебного ценза, оказалось невозможным. В конечном итоге эти вакансии пришлось заполнять оказавшимися в стесненных обстоятельствах дворянами-землевладельцами, для которых 1600 рублей годового жалованья плюс 600 рублей на служебные расходы были самой привлекательной частью новой работы. Были использованы для заполнения вакансий и отставные армейские офицеры, чужие для местного общества и «неизвестно откуда появившиеся», а также и чиновники, из которых некоторые даже не были дворянами. К 1893 г. «Гражданин» с презрением писал о земских начальниках, которые превратились «в чиновников, в автоматов, живущих изо дня в день, читающих губернские циркуляры, отписывающихся, ставящих на подобающих местах запятыя» {387} . Проведенное правительством в 1903 г. обследование десяти губерний, в которых числилось 584 земских начальника, подтвердило нехватку квалифицированных дворян: у 21% земских начальников не было законченного среднего образования, а 5% не являлись ни потомственными, ни личными дворянами {388} . [96]По оценкам уже нашего времени публикации, процент местных дворян-землевладельцев среди земских начальников сократился от двух третей или более в начале 1890-х гг. до «много ниже половины» в 1905 г., и в последующие годы этот показатель продолжал снижаться {389} .

Создание института земских начальников никаким образом не удовлетворило желания традиционалистов восстановить право первого сословия на контроль над местной администрацией. Только нехватка дворянских землевладельцев во многих уездах помешала в 1898 г. петербургским дворянам потребовать установления монополии первого сословия на должности в местном управлении. Вместо этого они предложили провести закон, по которому право делать назначения на эти должности имели бы только местные дворяне. Отсутствие подходящих кандидатур, однако, не помешало публицисту Н.П. Семенову в том же году настаивать на том, что исключительно потомственные дворяне должны иметь право служить в местных органах власти, иначе они потеряют свою основную характеристику служилого сословия {390} .

Даже в 1904 г. публицист Владимир Палтов, не обескураженный очевидными трудностями, связанными с отсутствием подходящих людей на посты земских начальников, предложил детальный план, по которому 30 тыс. не получающих жалованья чиновников, приходских начальников, избирались бы уездными дворянскими собраниями из числа дворян, владеющих в соответствующем приходе не менее чем 200 десятинами земли. При нехватке же подходящих кандидатур правительство должно было их создать, наделив чиновников из дворян участками из состава казенных земель или из заложенных земель, владельцы которых утратили право на их выкуп. На приходских начальников предполагалось возложить функции сборщиков налогов, полицейских, судей и администраторов, в помощь им следовало выбирать должностных лиц от местных дворян, священнослужителей и глав крестьянских хозяйств. Существовавшие полицейские власти на уровне волости и уезда подлежали упразднению; уездное земское собрание предполагалось заменить собранием приходских и земских начальников уезда, возглавляемым предводителем дворянства {391} . Проект Палтова являлся чистейшим воплощением мечты традиционалистов об идеальном устройстве сельского мира, свободного от влияния купцов, кулаков и чиновников-недворян и вверенного отеческому попечительству помещиков, осуществляющих власть от лица государства.

После революции 1905 г. институт земских начальников претерпел два важных изменения. В мае 1913 г. министерство внутренних дел признало, что принятый в октябре 1906 г. указ об упразднении «всех особых преимуществ на занятие… должностей в зависимости от сословного происхождения» распространяется на земских начальников. Таким образом, эта должность утратила свой особый характер и превратилась в еще один элемент чиновничьего аппарата. Тем же указом 1906 г. у земских начальников (равно как и у глав семьи, сельского общества и волости) была отнята власть над отдельным крестьянином. А в июне 1912 г. был восстановлен институт сельских мировых судей, в юрисдикции которых оказались как крестьяне, так и все остальные, и тем самым земские начальники были лишены судебных полномочий, принадлежавших им с 1889 г. Но последняя перемена проводилась в жизнь медленно, особенно после начала войны, так что к 1917 г. ею были охвачены не более двадцати губерний {392} .

В той мере, в какой система попечительства по отношению к крестьянству была идеалом традиционалистов, земство было для них проклятием. Фадеев выражал мнение многих сословников, когда выступил за «сосредоточение всего земского самоуправления в руках дворянства, отрицая всякую мысль о всесословности в современной России, как вопиющую, сочиненную и опасную ложь против русской действительности» {393} .