Федор Успенский - История Византийской империи. Эпоха смут

Это первое официальное догматическое определение со времени обнаружения иконоборческой борьбы, принятое в четвертом заседании VII Вселенского собора, имеет большой интерес и с точки зрения развития вопроса как определенной философской и догматической системы. Нельзя не обратить внимания, что в данном определении много места занимает такой пункт, которому не было места ни в иконоборческом эдикте Льва, ни в современных ему опровержениях, но о котором дает уже знать определение собора 753 г. И действительно, на соборе было выражено, что иконоборческая система подрывает тайну божественного домостроительства, т. е. догмат вочеловечения и искупления. Когда нам удастся рассмотреть весь период, отмеченный наименованием иконоборческого, то будем в состоянии выделить и другие стадии развития, осложнявшие и разнообразившие первоначальную проблему: быть или не быть иконам в церквах.

Одно заседание вслед за другим шло через короткие промежутки; можно догадываться, что материал был обработан и приготовлен в Константинопольской патриархии. Пятое заседание происходило 4 октября и имело предметом своим чтение и обсуждение таких мест из отцов Церкви, которыми иконоборцы пользовались против поклонения свв. иконам. Материал, сообщенный на этом заседании, весьма важен; здесь, между прочим, делались ссылки на такие сочинения, которые теперь уже утрачены, здесь выяснилось, кроме того, как варварски относились иконоборцы и иконопочитатели к историческим справкам и так называемым источникам. Делались ссылки на апокрифы, на испорченные или на уничтоженные впоследствии сочинения. Хотя на соборе было представлено несколько случаев безжалостной порчи книг еретиками, но нельзя скрыть, что и православные с своей стороны поступали не лучше, и на том же соборе некоторые члены потребовали уничтожения огнем всех книг против поклонения свв. иконам [342] Об этом см. мое сочинение: Очерки по истории визант. образованности. СПб., 1891. С. 36, 37. .

На шестом заседании, происходившем 6 октября, по предложению асикрита Леонтия заслушано было определение иконоборческого собора 753 г. и в то же самое время опровержение его положений. Важность материала, здесь заключающегося, мы уже оценили выше при изложении деяний иконоборческого собора при Константине Копрониме. Не говоря о догматической части, которая здесь рассмотрена и опровергнута со всем искусством и со всей силой тогдашней византийской учености, собор с особенным напряжением отстраняет притязание иконоборческого собора на наименование «Вселенский» и устанавливает твердую почву для церковной практики почитания свв. икон и мощей, что представлялось тем более важным и требовавшим много искусства и учености, что это был обычай Церкви, а не верование, которое утверждалось бы на символе.

На седьмом заседании, имевшем место 13 октября, прочитано было соборное определение. Этот акт имеет большое значение в истории Восточной Церкви как последний, в сущности, акт соборной Вселенской Церкви, как основной документ, на который ссылались и могут ссылаться Западная и Восточная Церкви в своих сношениях. Уже и то имеет значение, что заключительное определение было прочитано южноитальянским епископом Феодором и что в нем нашли себе применение дальнейшие стадии догматического учения после составления символа; кроме того, в нем в окончательной полноте и подробности обосновано учение Церкви о поклонении святым иконам. По всем этим соображениям следует остановиться вниманием на некоторых положениях этого соборного определения, которое, конечно, требовало предварительной обработки и обсуждения и вообще делает честь редакторскому искусству составителя. Определение начинается Никейским и Константинопольским символом, в изложении которого весьма любопытно отметить особенность 8-го члена. В греческом тексте читается без прибавления, а в латинском переводе — с добавлением Filioque [343] Hefele-Leclercq. Histoire des Conciles. III. 772, n. 3. . Выразив далее полное согласие с учением всех шести Вселенских соборов, соборное определение переходит к вопросу, составлявшему камень преткновения [344] Mansi. XIII. Col. 376. , в следующих выражениях: «Кратко сказать, неизменно принимаем все церковные устные и письменные предания, из коих первое есть иконное изображение, как согласное с историей евангельской проповеди к удостоверению в истинном, а не воображаемом вочеловечении Бога-Слова. Определяем, чтобы с тем же тщанием и вниманием, как изображение Честного и Животворящего креста, выставлялись честные и святые иконы в Божиих церквах, приготовленные красками, мозаикой или другим способом на священных сосудах и одеждах, на стенах, на досках, на домах и на путях: иконы Господа и Спаса нашего И. Христа, Пречистой Владычицы нашей и Богородицы, ангелов и всех святых и преподобных мужей. Чем чаще зритель всматривается в иконные изображения, тем более настраивается к памяти и желанию первообразов и к возданию им целования и почтительного поклонения, не воздавая, однако, им истинной латрии, или поклонения по вере, приличествующего только божественной природе, но тем же способом, как изображению Животворящего креста и святому Евангелию и другим священным предметам, он принесет в честь их курение ладана и свечи, как это установлено из древности. Ибо воздаваемая иконе честь переходит на прототип, и кланяющийся иконе покланяется ипостаси изображенного на ней» [345] Ibid. Col. 376, 377. .

Всеми членами собора было одобрено и подписано это определение и произнесено торжественное отлучение на тех, кто отрицает поклонение свв. иконам и кто был причастен к иконоборческой ереси. В том же заседании доложен был особый акт, именно, составленный от имени председателя собора патриарха Тарасия доклад царице Ирине и царю о том, что произошло на соборе и к каким пришли определениям. Т. к. здесь повторены основные положения приведенного выше определения, то нет нужды подробно останавливаться на нем; любопытно лишь отметить филологический экскурс для объяснения термина поклонения, приличествующего Богу и святым иконам [346] Ibid. 404, 405. . Выражение προσκυνειν значит приветствовать и целовать, т. е. άσπάζεσδαι и φιλειν, и имеет отношение к взаимным чувствам между людьми. Но оно имеет отношение и к священным предметам, как у Григория Богослова: «Почти Вифлеем и поклонись яслям». Λατρεία же обозначает поклонение служебное, приличествующее высочайшему существу — Богу. Хотя нередко προσκύνησις употребляется и в смысле латрии, но этим выражается лишь один признак заключающегося в нем смысла, ибо может быть поклонение из чести, из благодарности, из страха, как и по латрии. Священное Писание говорит: «Господу Богу твоему поклонишься и ему одному воздашь поклонение» (λατρεύσεις). Если же так, то должно считать богоугодными и приемлемыми иконные изображения божественного домостроительства Господа нашего Иисуса Христа, Пречистой Богородицы Марии и честных ангелов и всех святых и воздавать им поклонение и целование.