Федор Успенский - История Византийской империи. Эпоха смут

Казалось бы, сектантам угрожало окончательное уничтожение, но они организовались в военную дружину и нашли возможность долго отстаивать свою жизнь, нанеся империи немало горя. Во главе их встал военный муж, служивший протомандатором у стратига фемы Анатолика, по имени Карвей. Его судьба полна приключений. С 5 тыс. павликиан, своих единоверцев, он удалился к арабам и чрез посредство эмира Мелитины был представлен калифу, который принял павликиан в свои владения и предоставил им для заселения два города. Терпевшие в империи притеснения павликиане переселялись к своим единоверцам, увеличивая число их. С течением времени они построили собственный город Тефрику в области Севастии и получили большое военное значение в постоянных войнах с империей эмиров Мелитины и Тарса, с которыми павликиане воевали против христиан. Защита империи против этих врагов была поручена Петроне, на которого как стратига Фракисийской фемы, тогдашний доместик схол и член регентства Варда возложил эту серьезную и ответственную задачу. Но Феодоре не удалось ни истребить павликиан, ни обратить к господствующей Церкви. Первое серьезное поражение нанесено было павликианам в 871 г., когда был убит вождь их Хрисохир, а через 100 лет огромная масса павликиан выведена была во Фракию и поселена близ Филиппополя, где она встретится нам снова под именем богомилов [514] Основное сочинение: Karapet ter-Mkttschian. Die Paulikaner im Byzant. Kaiserreiche. Leipzig, 1893. .

Славянские поселения в Пелопоннисе составляли также немалую заботу для правительства Феодоры, которое не могло хладнокровно переносить, что несколько отдельных племен, живших в гористых местах Южной Греции, продолжали охранять свои племенные особенности внутреннего управления и быта. Те мелкие племена, которые со всех сторон были окружены эллинским населением, как славяне у Пагасейского залива близ Димитриады, постепенно теряли свои народные особенности, сливаясь с местными жителями; другие племена, как жившие у Патр, потеряли даже свою свободу и перешли в состояние церковных крестьян [515] Васильев. Славяне в Греции // Визант. Врем. Т. V, 420. . В том и другом случае над славянами получали преобладание высшая культура и христианская Церковь. Весьма вероятно, что в великом движении, которое сопровождалось возмущением самозванца Фомы, греческие славяне также имели долю участия. Царица Феодора, при которой Средняя и Южная Греция уже организована была как фемы Эллада и Пелопоннис, поручила, как и естественно, устройство фемы стратигу протоспафарию Феоктисту Вриеннию. С помощью военных отрядов, приведенных из Фракии и Македонии, Феоктист мог начать окончательное подчинение славян и подведение их под византийскую административную систему. После усмирения северных ахейских славян при Никифоре I в начале IX в. в занимающее нас время могли обращать на себя внимание два племени, которые долго еще и впоследствии напоминают о себе в Пелопоннисе, это милинги и езериты, жившие по склонам Тайгетского хребта и сохранившие свое имя и известного рода внутреннюю самобытность до самого турецкого завоевания. Не столь многочисленные, как у Тайгета, были еще славянские поселения в Пелопоннисе близ древней Олимпии.

Победы протоспафария Феоктиста нанесли славянам большой удар, и самые воинственные между ними и защищенные горами Тайгета племена принуждены были платить дань империи, именно: на милингов возложено было 60 номисм, а на езеритов — 300. Уже из незначительности дани можно заключать, что или племена эти были весьма немногочисленны, или зависимость их была слишком слабая [516] Шестьдесят номисм составляет около 240–300 рублей, а триста номисм — около 1200–1500 рублей. . Т. к. обращение в христианство милингов и езеритов последовало позднее, именно в царствование Василия I (867–886), то следует полагать, что при царице Феодоре было достигнуто лишь внешнее их подчинение.

Как мы видели выше, условия воспитания наследника престола поставлены были царицей Феодорой весьма неудовлетворительно. Царевич лишен был доброго влияния и предоставлен в юном возрасте своим натуральным склонностям, развитие которых с годами сделало его весьма неспособным государем и слишком дурным человеком. Если кто заслуживает в этом упрека в небрежности и невнимании к своим прямым обязанностям, то это, конечно, мать. С юношеских лет Михаил получил вкус к веселому обществу сверстников, к охоте, к веселым пирушкам и пьянству. Он стал страстным любителем цирковых представлений, в которых принимал личное участие в качестве наездника, более всего дорожил популярностью между цирковыми партиями и наездниками, на которых тратил большие суммы. В происходивших со стороны регентства вмешательствах в жизнь Михаила Варда всегда принимал сторону этого последнего и этим становился еще ближе к своему воспитаннику. В молодые годы он позволял себе связи с женщинами, и одна из его любовниц, Евдокия Ингерина, так завладела его чувствами, что царица Феодора с целью отвлечь его от этой связи женила его в семнадцатилетнем возрасте на девице знатного рода Декаполитов по имени Евдокия. Но вынужденный брак не изменил отношений Михаила к его незаконной привязанности. Явным следствием были придворные интриги, начавшиеся между членами регентства.

Видя в канцлере Феоктисте виновника принятых против царевича мер и желая устранить его с дороги, Варда воспользовался городскими слухами о близких отношениях между царицей Феодорой и канцлером — логофетом и побудил царевича взять Феоктиста под стражу и предать смерти (ок. 855 г.). Это служило предвестием приближавшегося переворота, т. к. царица в Феоктисте действительно лишилась своей главной опоры. Прежде всего дочери Феодоры — Фекла, Анастасия, Анна и Пульхерия — выведены были из Большого дворца и пострижены в монахини; затем все влияние Феоктиста и занимаемое им в регентстве положение перешло к Варде. Хотя царица оставалась еще формально во главе правительства, но на деле власть уходила от нее, и она, верно оценив положение дел, сочла более благоразумным уступить власть сыну и обратиться к частной жизни. Можно, впрочем, думать, что Феодора питала надежду на возвращение к власти, если только ей удастся поколебать влияние Варды, но сделанные в этом направлении попытки только ухудшили ее положение, т. к. ей с дочерьми указано было жить в монастыре Гастрии, куда обыкновенно ссылались царицы и принцессы, присутствие которых при дворе считалось нежелательным или опасным.

Для характеристики времени Феодоры в хозяйственном отношении заслуживает внимания следующая подробность. В конце января 856 г. она собрала членов сената в заседание и дала отчет о состоянии денежных сумм в казне. Оказалось, что правительство владело громадными запасами в золоте и серебре: 1090 кентинариев золотом и 3000 кентинариев серебром, что по расчету равняется приблизительно 35 миллионам р. Это, конечно, была громадная сумма, которая до известной степени может служить показателем и экономических средств империи и правильной системы в расходовании государственных средств в период малолетства Михаила III.