Федор Успенский - История Византийской империи. Эпоха смут

Надо думать, что под именем οι θρεπτοι ανθρωποι хан воздает почет умершим членам своей дружины или своего комитата. Если дружинное начало входило в организацию болгарского государства, то в этом имеется объяснение таких особенностей староболгарской истории, которые иначе оставались бы совершенно изолированными. Древнеболгарский государственный строй был аристократический: после хана высшую власть имел совет шести знатных, затем следовали внешние и внутренние бояре.

Болгарский комитат, или дружинное начало, о котором дают сведения надписи на колоннах, характеризуется военными подвигами и походами, за которые и воздана была честь героям. Один прославлен за то, что умер в военном походе, другой сложил голову на войне с врагами, третий потонул в Днепре, четвертый — при переправе через р. Тиссу. Все эти подвиги характеризуют военный быт и, будучи увековечены на каменном столбе, поставленном близ дворца или на площади, служат свидетельством высшего почета, которым пользовалось военное искусство.

В конце каждой надписи обыкновенно обозначается род-племя умершего. Эта черта дает еще новую особенность к характеристике болгарского политического устройства. Разделение болгарского народа на γένη есть исконное учреждение; оно принесено было болгарами в Мизию из Восточной Европы как истинно национальное учреждение. О разделении болгар на роды имеются весьма ранние известия. Хотя пятерное число отделов, на которые разделялась орда болгарская, не может быть доказано, но и в Аспаруховой орде уже по переселении ее за Дунай было несколько частей. Родовые имена указывают на существование, по крайней мере, пяти родов, засвидетельствованных надписями. Таковы роды Куригир, Ерми, Кувер, Кацагар. Кроме того, по древнему перечню ханов значатся родовые имена Дуло, Вокил, Укил, Угаин. На основании упоминания десяти комитатов в эпоху обращения Болгарии к христианству можно бы допускать существование десяти племен, но у писателей не находим подтверждения на это, хотя встречаем числа пять, семь, восемь.

Представляя собой организованную военную силу, болгаре, хотя по числу были и слабее семи славянских племен, с которыми им пришлось встретиться за Дунаем, но скоро получили над ними перевес, т. к. из своего укрепленного хринга могли безнаказанно делать конные наезды на открытую страну, лишенную крепостей и городов. О первоначальных отношениях болгар к славянам известия очень скудны, и по ним трудно судить, как происходил процесс постепенного поглощения или ассимиляции славянского и тюркского элементов. Прежде всего следует считаться с тем, что Мизия была византийская область и что империя держала там свои гарнизоны [113] Theoph. 358, 15. ; затем самый способ распространения болгарской власти первоначально выражался в наложении на славян дани и военной службы, как это засвидетельствовано по отношению к Мизии и Македонии [114] Ibid. 359,17: Κυριευσάντων δε τας λεγόµενος επτά γενεάς υπό πάκτον οντάς. По отношению к македонским славянам места разобраны в ИРАИК. Т. XIV. С. 54. . По всей вероятности, это не было такое непосильное бремя, которое заставило бы славян жалеть о политической перемене, наступившей с пришествием болгар, и, во всяком случае, не лишало их возможности делать выбор между болгарами и византийцами. И нужно сказать, что болгарское вторжение содействовало большому движению среди славян и вызвало случаи многочисленной эмиграции славян в пределы империи, которая искусно направляла эту эмиграцию в Малую Азию. Были неоднократные случаи, когда славяне действительно обнаруживали свои симпатии к грекам и во время похода изменяли болгарскому хану. Так было раз в 762 г., когда правил Телец. При нем произошло громадное передвижение славян в Малую Азию, число переселившихся определяется в 208 тыс. душ, а при Юстиниане II из другой славянской колонии, поселенной в Опсикии, было организовано опричное войско в 30 тыс. [115] Ibid. 366, 1. Все эти обстоятельства, конечно, ослабляли славянский элемент на Балканах и служили полезным подспорьем для болгарской орды в ее наступательном движении на юг и запад. Эти факты, с другой стороны, достаточно определенно ставят вопрос о том, что болгаре явились в Мизию завоевателями, что славяне должны были вступить к ним в подчиненные отношения [116] Болгарский журн. «Минало». Кн. 2. С. 205 и сл. .

Для характеристики болгар в занимающую нас эпоху, т. е. прежде чем они слились со славянами и обратились в христианство, прекрасные данные почерпаются из арабских писателей: «Государство болгарское сильно и велико. Они сражаются с греками, славянами, хазарами и тюрками, но самые сильные их враги суть греки. От Константинополя до земли болгар 15 дней пути. Всякое укрепленное место у болгар окружено тыном и деревянным забором, что составляет защиту, подобную стене, которая возвышается за рвом. Кони, на которых они сражаются, всегда пасутся на свободе, и никто не садится на них, кроме военного времени. Когда они строятся в боевой порядок, то ставят впереди стрелков, а позади располагают своих жен и детей. Они не знают монетных знаков; все их сделки, а равно брачные договоры, составляются по цене овец и быков. Когда заключается мир между ними и греками, они посылают в Константинополь молодых рабов того и другого пола из славян или из другого народа. Когда умирает знатный болгарин, они собирают слуг умершего и его приближенных и сжигают их вместе с умершим или, выкопав глубокую яму, ставят в ней тело умершего и оставляют с ним его жену и близких, пока они умрут. У них в обычае оставлять большую долю наследства дочерям, чем мальчикам» [117] Marquart. Osteurop. und ostasiatische Streifzège. S. 204–205. .

Приведенная характеристика языческих болгар составляет самый ценный материал для освещения вопроса о нравах и верованиях этого народа. В высшей степени можно пожалеть, что раскопками первой болгарской столицы не открыты языческие погребения ханов и знатных лиц дружины, на основании коих представлялась бы возможность непосредственно судить о погребальных обычаях и бытовой обстановке древних болгар. Закончим этот очерк несколькими заимствованиями из другого, хотя и весьма важного, но мало еще изученного иностранного источника, разумеем «Ответы папы Николая на вопросы болгар» [118] Jaffe. Regesta pontif. Romanorum. I. P. 360; Migne. Patr. lat. T. 119. Col. 978. , которым и впоследствии придется еще воспользоваться. Этот документ, происходящий из папской канцелярии и относящийся к IX в., представляет обильный материал для характеристики староболгарской жизни. В нем есть несколько указаний на верования и обычное право болгар. Так, например, указывается, что болгаре, выходя на бой, совершают гадания и исполняют обрядовые действия с религиозными играми и пением; так, приводится мудрое рассуждение о том, что папа не находит уместным рекомендовать болгарам, как еще весьма слабым (очевидно, в христианской жизни), воздерживаться от военных упражнений. В смысле же старинных черт, вынесенных с далекого Востока, можно указать на магический камень, на священные книги, заимствованные у сарацин, на обычай давать клятву на оружии и т. п.