Федор Успенский - История Византийской империи. Становление

Но прежде всего нельзя не отметить в истории Восточной Церкви исключительного явления, относящегося к самым последним годам IV и началу V в. Иоанн Златоуст занимал епископскую кафедру Константинополя от 398 по 404 г. при сыне Феодосия Великого императоре Аркадии. Кратковременная епископская деятельность Златоуста в Константинополе должна быть отмечена здесь в двояком отношении. Он прибыл на епископскую кафедру в то время, когда в Константинополе решался очень горячий частью религиозного характера вопрос, именно о живших в столице многочисленных германцах арианского вероисповедания. В политическом отношении германский элемент был воспринят в государственный организм распоряжениями Феодосия Великого, в церковном отношении вопрос о богослужебном языке для германцев радикальным образом разрешен Иоанном Златоустом. Константинопольский епископ дал разрешение жившим в столице германцам арианского толка отправлять богослужение в собственной их церкви, которая была выстроена за стенами города, за колоннами, почему все приверженцы арианства в Константинополе назывались эксакионитами. В высшей степени либеральным нужно признать его распоряжение о назначении в арианскую церковь священников и диаконов из природных германцев, дабы они совершали богослужение и объясняли Священное Писание на немецком языке. Бывали случаи, когда и сам Златоуст посещал эту церковь и говорил здесь проповеди, причем переводчики объясняли его слова тем, кто не понимал греческого языка.

Миссионерская деятельность Златоуста простиралась на Южную Россию и на придунайские области, куда он посылал проповедников. Обширная переписка Златоуста весьма красноречиво говорит о его пастырских заботах о просвещении язычников. Мы с особенной энергией должны отметить, что константинопольский епископ разрешил в свое время жгучий вопрос, неоднократно волновавший христианский мир, именно вопрос о национальном языке в богослужении. Как этой либеральной мерой, так и христианской миссией между народами, жившими на Балканском полуострове и в Южной России, Иоанн Златоуст создал для константинопольской кафедры совершенно исключительное положение, поставив для нее самостоятельные задачи и вполне независимо разрешив капитальный в истории христианской Церкви вопрос о национальных языках в богослужении.

В рассуждении церковных дел в V в. прежде всего обращают на себя внимание христологический вопрос и вызванные им Вселенские соборы Ефесский и Халкидонский. В связи с названными соборами мы займемся изложением христологических споров. Лишь только прекращен был острый фазис споров о божественной природе Христа, и православное учение утверждено было на I и II Вселенских соборах, возникли в Церкви сомнения и начали высказываться разноречивые мнения о том, как, каким образом соединилась во Христе божественная и человеческая природа? Это в такой же степени капитальный догмат в христианском вероучении, как и догмат о божественности Христа, под который подкапывались ариане. Значение его видно, между прочим, и из того, что в той же самой постановке, какая ему была дана в V в. Кириллом Александрийским и Несторием, он появляется снова в XI и XII вв. и производит вместе с делом философа Иоанна Итала большую смуту в Церкви. Прежде чем окончательно была выработана формула, утвержденная соборами, что два естества в единой Божественной ипостаси Христа соединились нераздельно и неслиянно, неизменно и непреложно, на Востоке происходили продолжительные и весьма ожесточенные по этому вопросу прения. По тесной связи учения о Богочеловеке с родившей Его Матерью одновременно с христологическим вопросом поднялся богословский спор о св. Деве Марии. Уже известный Федор Мопсуестский, занимающий важное место в литературе об этом вопросе, высказался против усвоения Деве Марии имени Богородицы θεοτόκος, ибо Мария, по его мнению, родила Иисуса, а не Бога, и родившийся от нее Христос не был еще соединен с Логосом и потому не мог называться Сыном Божиим. Следовательно, Мария есть собственно Христородица, а не Богородица. «Безумие утверждать, — говорит он, — что Бог родился от Девы. Не Бог, но храм, в котором обитает Бог, родился от Девы» [93] Hefele. II. S. 149. .

Третий Вселенский собор в Ефесе в 431 г. собран был против Нестория, посвященного в епископы Константинополя в 428 г. Это был очень красноречивый оратор, уже приобретший в Антиохии славу подвижника и ревностного защитника православия, но, вместе с тем, весьма честолюбивый и упорный в своих мнениях. В первой своей проповеди, сказанной в Константинополе, он обратился к императору со следующими словами: «Дай мне землю, очищенную от еретиков, и я за то заплачу тебе небом; помоги мне сокрушить еретиков, и я помогу тебе в войне с персами». Не менее характеризует его нетерпимость в религиозных вопросах и то, как жестоко он поступил с оставшимися в столице арианами, допустив сожжение их храма.

Из переписки Нестория с Иоанном, епископом антиохийским, видно, что уже по прибытии в Константинополь он должен был вмешаться в борьбу мнений, волновавших Церковь по вопросу о наименовании Девы Марии Богородицей, т. к. это наименование возбуждало сомнения у тех, которые думали, что св. Дева была человек и могла родить только человека. Учение Нестория в существенных чертах состояло в следующем. Как и Федор Мопсуестский, он учил, что св. Дева родила не Бога, а человека, «ибо творение не может родить творца, но человека, который есть орудие Божества». Потому Марии приличествует наименование Христородицы. Бог Слово не родился от Марии, но жил в том, кто от Нее родился. Отрицая, таким образом, правильность выражения Богородица — θεοτόκος, он дает, вместо выражения: «Бог родился от Марии», другое: «Бог прошел через Марию».

Как Афанасий Великий в борьбе с Арием явился самым ревностным защитником учения о божественной природе Христа, так Кирилл александрийский в вопросе, возбужденном Несторием, выступил защитником учения о том, что божественная природа во Христе не может быть отделяема от человеческой и что Христос, как Бог, есть, вместе с тем, и человек, и как человек, есть, вместе с тем, и Бог. Поэтому и по отношению к Деве Марии он принимает термин Богородица, вопреки Несторию и его приверженцам в Константинополе и Антиохии, откуда он происходил. Началась довольно жаркая полемика между Несторием и Кириллом, в которой приняло участие духовенство, в особенности египетские монахи, и которою интересовались светские люди. Скоро в этот религиозный спор были замешаны благочестивый Феодосий II, его супруга царица Евдокия и августа Пульхерия, которых осведомил о положении религиозного вопроса александрийский епископ. Независимо от того император не мог остаться равнодушным к церковному спору и потому, что против Нестория высказался римский епископ, а поместный собор, созванный в Александрии, произнес против него отлучение.