Георгий Катюк - Израиль, которого не было

Понятно, что этнический состав этого воинства был весьма пестрым. В Пруссии кроме немцев в него входили поляки и пруссы, обращенные в католичество, в землях трансильванского филиала — венгры и крещеные куманы (половцы), в Прибалтике — вожди литовских племен, перешедшие на сторону «цивилизаторов» вместе со своими дружинами.

Но и земским ополчением не исчерпывался состав армии тевтонов. Большое значение имели воинские контингенты, поставляемые прусскими городами и епископства-ми. На территории Пруссии находилось четыре епископства, обязанных в силу той же вассальной присяги ордену нести воинскую повинность. Обитатели территорий, находившихся под непосредственной юрисдикцией епископств, не являлись вассалами ордена согласно известному нам еще со школы правилу (вассал моего вассала — не мой вассал). Поэтому они составляли отдельные контингенты войск, не входившие в земское ополчение. Если у епископств доставало средств, то в случае нехватки боеспособных подданных они могли нанять наемников.

То же и с городами. Они, как и епископства, обязаны были поставлять ордену бойцов. По оценкам того же К. Л. Козюренка, в Грюнвальдской битве участвовало примерно по полторы тысячи воинов со стороны городов и епископств.

Еще одной боевой единицей армии ордена, не входившей в ее постоянный состав, были подразделения так называемых «гостей», т. е. крестоносцев, прибывавших из различных уголков Европы для свершения «подвигов во славу Господа». Разорение прусских и литовских деревень считалось в Европе «крестовыми походами», и всякий уважающий себя католик просто обязан был принять участие в этом «богоугодном» деле. Особую популярность этот вид «подвигов» приобрел после того, как крестоносцы были вытеснены из Палестины, а боевой пыл их еще не угас. Здесь они нашли себе новое применение.

Контингент «гостей» состоял в основном из знатных особ. Годичное пребывание в Пруссии — а именно такой срок предусматривался обетом, который давали паломники перед походом, — было занятием дорогостоящим и осуществлявшимся за свой счет, поэтому предаваться ему могли лишь весьма состоятельные лица. В числе таких «паломников» можно упомянуть даже королевских особ. Так, в 1263 году поход на пруссов был организован чешским королем Пржемыслом II Оттокаром.

О наемниках в тевтонской армии следует сказать особо. Это, пожалуй, наиболее боеспособная и наименее щепетильная часть тевтонской армии, как, впрочем, и любой другой. Под отсутствием щепетильности я имею в виду полную индифферентность к конфессиональной и этнической принадлежности противника. Это качество ценилось в наемниках более всего, так как на поздних этапах существования ордена ему пришлось все чаще сталкиваться на полях сражений с братьями по вере — поляками и литовцами, что отталкивало от участия в таких битвах «гостей» и других более-менее примерных христиан, в особенности из числа воинов, выставляемых епископствами. В лихую для ордена годину — я имею в виду времена, наступившие после грюнвальдского разгрома, — из наемников практически полностью состояла армия ордена. В рядах тевтонцев в это время сражались даже так называемые «виталийские братья» — морские корсары, до этого контролировавшие торговые пути в Балтийском море и бывшие злейшими врагами ордена. После разгрома этого братства теми же тевтонцами в союзе со шведами и Ганзейским союзом разбойники не могли найти себе применение, и предложение недавних врагов о сотрудничестве прозвучало как нельзя кстати.

Таким был состав «Христова воинства», слабо напоминающий знакомые нам из школьных учебников картинки. Понятно, что прилежными католиками они не были. Однако и о тайной приверженности братьев иудаизму говорить пока еще рано. Чтобы убедиться в том, что мировоззрение тевтонов определялось тем же идеологическим фоном, который сформировал и мировоззрение тамплиеров, необходимо ближе познакомиться с верованиями обитателей региона, в котором разворачивалась деятельность ордена. Учитывая состав ордена, это существенно прояснит идеологию братьев.

Широко распространено мнение, что среди обитателей данных краев бытовали в то время различные христианские ереси и язычество. Катары, богомилы, вальденсы… Это далеко не полный список сект, борьбе с которыми посвятила себя католическая церковь. Ненависть к ним папства вполне объяснима. Все эти движения не признавали церковь в качестве посредника между людьми и Богом, имели ярко выраженную антиклерикальную направленность. Только вот к еретическим и сектантским их вряд ли можно причислить, ибо даже христианскими, строго говоря, они не были в современном понимании этого слова!

Как ни странно, лучше всего идеологическая обстановка того времени моделируется с помощью ситуации зарождения христианства в начале нашей эры. Надо только представить, что Фоменко был прав и что тысячи лет между рождением Христа и началом Крестовых походов не было. В этом случае средневековому католицизму будет соответствовать неокрепшее, но уже показывающее зубы раннее античное христианство, а его антагонистам, «еретическим» движениям — все еще мощная, но уже не поддерживаемая массово идеологическая машина иудейского истеблишмента.

Кому-то может показаться преувеличением и даже ересью такая трактовка значения иудаизма в данную эпоху. Но если присмотреться, то практически все сообщества той поры придерживались в явном или завуалированном виде постулатов иудейского монотеизма. То же самое, что и в предшествующие эпохи, с единственным, правда, исключением: в античности иудаизм обнаруживался легче, ибо его не маскировали под христианство.

Сказанное касается и населения карпатско-балканского региона, куда братья прибыли по приглашению венгерского короля. Оно большей частью состояло из куманов или венгерских половцев, отражение набегов и христианизация которых были главными задачами ордена в его трансильванской эпопее. Верования этих «кочевников» трудно поддаются идентификации напрямую. Но можно составить об этом достаточно точное представление на основании косвенных данных. Имеется в виду в первую очередь религия их предшественников — хазар. Даже не предшественников — прародителей. Половцы ведь не с неба свалились. Ареал их обитания совпадал с ареалом обитания хазар. Хазары дали жизнь не одному поколению обитателей Русской равнины, или Поля. В числе их потомков можно назвать не только половцев с куманами, но и появившихся позднее казаков, и даже… русских!

О казаках как потомках хазар писал еще Гумилев: «Потомки древних хазар в долине Дона приняли наименование «бродники». Потомки бродников впоследствии сменили этноним: они стали называться казаками» [75] Гумилев Л. Н. Древняя Русь и Великая степь. М.: Мысль, 1989. С. 213. . По некоторым сведениям, запорожские казаки иногда прямо называли себя хазарами [76] Савельев Е. П. Древняя история казачества. М.: Вече, 2002. С. 213. .