Вадим Устинов - Войны роз. Йорки против Ланкастеров

Принципиальная разница между гербом и эмблемой состоит в том, что герб, как правило, символизировал принадлежность владельца к дворянскому роду (хотя встречались и исключения). В него нельзя было самостоятельно вносить никаких изменений, кроме как по решению коллегии герольдов. В то же время любой свободный человек, даже не имевший права на ношение герба, мог изобрести сколь угодно много эмблем и значков и менять их по своему усмотрению.

Йорки действительно часто использовали в качестве символа белую розу. Ее можно встретить на манускриптах того времени, как геральдических, так и литературных. Самого короля Эдуарда IV, первого представителя королевской династии Йорков, часто называли «Розой Руана» по месту его рождения. При этом Йорки носили, кроме розы, множество других отличительных символов. Так, у Ричарда 3-го герцога Йоркского эмблемами служили сокол с лошадиными путами, белый лев и черный дракон. Джордж герцог Кларенсский выбрал своим знаком черного быка, а Эдуард IV — сияющее солнце. Слуг Ричарда III узнавали по белому вепрю на ливреях и камзолах.

Красная роза Ланкастеров вообще никогда не использовалась — ни королем Генри VI, главой ланкастрианской партии, ни другими членами дома. Их войска ходили в бой, как правило, под эгидой белого лебедя Маргариты д’Анжу, хотя сам Генри VI предпочитал символ антилопы. Генри Тюдор, так называемый граф Ричмондский и будущий король Генри VII, изображал на штандарте или подъемную решетку, или белую борзую Ричмондов, или алого дракона Кадваладра — короля Гвинедда, на происхождение от которого он претендовал.

Вероятно, красная роза появилась в качестве противовеса белой розе Йорков только в 1485 году, когда Гепри Тюдор открыто выступил против Ричарда III и сразился с его войсками в битве на Босуортском поле. Этому валлийцу было крайне важно всеми возможными правдами и неправдами, используя символы и легенды, связать себя с династией Ланкастеров. Это ему, впрочем, удалось блестяще — многие до сих пор свято верят и в Краспую розу и в то, что Генри VII остался единственным законным наследником этой династии.

В королевском гербе роза впервые появилась только во время правления Генри VII. Так называемая роза Тюдоров соединила в себе белый и алый цветки. По замыслу короля, она символизировала объединение враждовавших династий, произошедшее после его брака с Элизабет Йоркской. Но располагалась роза Тюдоров не в поле щита, а в основании герба, на зеленом холме, и олицетворяла Англию. Впоследствии рядом с ней также обосновались шотландский чертополох, ирландский трилистник и уэльский лук-порей.

Одно из самых ранних упоминаний символического противостояния двух роз появляется в «Кройландской хронике», составленной, вероятно, Джоном Расселлом епископом Линкольнским, лорд-канцлером Англии в правление Ричарда Ш. Эта хроника была закончена автором к апрелю 1486 года, через девять месяцев после битвы на Босуортском поле, где, по его словам:

Огромная заслуга в широкой популяризации символа роз, олицетворявших борющиеся партии, принадлежит Уильяму Шекспиру. В своих исторических хрониках он неоднократно прибегает к этому образу:

Сомерсет:

Благодаря таланту Шекспира приобрела неоспоримую достоверность и трудолюбиво взлелеянная тюдоровскими историками легенда о восстановлении Тюдором гражданского мира в Англии через сплочение вокруг себя сторонников обеих династий. Шекспир вложил в уста Генри VII следующий монолог:

Ричмонд:

Не устоял перед красивым образом и великий сэр Вальтер Скотт, который в своем романе «Анна Гейерштейнская» писал между прочим:

…междоусобные распри, так ужасно проявившиеся в войнах Белой и Алой роз.

Но все эти примеры являют собой лишь эксплуатацию красивой метафоры. Формально же образ роз для обозначения гражданской междоусобицы 1455–1485 годов впервые был употреблен философом и историком Дэвидом Юмом в его «Истории Англии», изданной в 1762 году. Он первый использовал название в современном его виде — «Войны Роз» (англ. The Wars of the Roses).

Конечно, хронологические рамки, установленные Юмом, весьма спорны. Поэтическое название также не очень соответствует сути происходивших событий, хотя слово «войны» употреблено верно — их действительно было две. Явившись поначалу удачным продуктом тюдоровской пропаганды, за столетия регулярного использования имя «Войны Роз» настолько вошло в научный обиход, что отвергнуть его уже невозможно. Тем более не стоит по российской традиции изобретать велосипед и придумывать свое название, к тому же не очень грамотное — «Войны Алой и Белой розы», — в полной уверенности, что оно лучше оригинального.

Аргументы сторонников совсем уже странного наименования «Война Алой и Белой розы», апеллирующих к тому, что Столетняя война также представляла собой череду вооруженных конфликтов, но тем не менее ее название носит форму единственного числа, совершенно несостоятельны и свидетельствуют о крайнем дилетантизме, равно как о незнании английского и русского языков. «Столетняя война» абсолютно точно соответствует оригинальным The Hundred Years’ War — в английском и La Guerre de Cent Ans — во французском языках.