Геннадий Семенихин - Космонавты живут на земле

Был у него, правда, и еще один человек, которому он доверял все: жена, Вера. Еще лейтенантом, рядовым летчиком реактивного истребительного полка познакомился он на молодежном балу с нею, тогда студенткой пединститута. Заглянул в глубокие черные глаза девушки и почувствовал: другой не надо. Вызвался проводить ее домой, и за длинную дорогу до городской окраины Вера успела рассказать ему о своей недолгой жизни, увлечениях и привязанностях. В первый же вечер, когда невысокая калитка у заборчика захлопнулась за ней и легкая тень девушки метнулась к крыльцу, он окликнул:

-- Вера.

Она остановилась, теребя прозрачную косынку, наброшенную на смуглую шею.

-- Чего?

-- А я на вас женюсь... вот увидите.

Она приняла это за шутку и, давясь смехом, убежала. Проводив ее во второй раз, он крикнул на прощание те же слова. Девушка молча ушла. А когда Володя в третий раз грустно и мрачно вымолвил при расставании: "Я на вас женюсь", она кокетливо повела плечом.

-- Это что же?.. Карфаген будет разрушен? Знаете такую фразу?

-- Знаю, -- отмахнулся Володя, -- не одни инструкции по технике пилотирования изучал. Имел и по Древнему Риму в свое время пятерку. Только я поупорнее Сцинионов.

-- Вы странный, -- сказала девушка и, помолчав, добавила: -- Если не боитесь проспать завтра полеты, давайте еще немного побродим по берегу реки.

Той же осенью они сыграли свадьбу. А теперь у них уже двое ребятишек: черноглазая, вся в Веру, Тамара и похожий на него Алька.

И однажды Володя все рассказал жене. Случилось это совсем на днях. Была светлая весенняя ночь за окном, и он, беспокойно ворочаясь с боку на бок, вдруг заметил, что Вера не спит. Она только притворялась спящей.

-- Вера, ты же не спишь, -- усмехнулся он.

-- разве заснешь, если ты так волнуешься, -- ответила она.

-- Откуда ты взяла, чудачка? Я спокоен. В космосе -- как на Шипке.

-- Ты никудышный конспиратор, Володя. Я уже целую неделю примечаю, как ты волнуешься. Даже по ночам два раза стонал.

-- Это плохо, -- вздохнул Костров, -- слава богу, мне сурдокамеру больше не проходить. Иначе бы Рябцев к разряду психически неуравновешенных причислил.

-- Что тебя мучает, Володя? Расскажи, -- попросила Вера.

И он рассказал ей о своих сомнениях, о нарушениях в дыхании, иногда возникающих после трудных физических упражнений.

-- Ты понимаешь, Вера, что будет, если я не полечу еще год, другой, третий. Какой я в сорок лет космонавт!

Она громко вздохнула.

-- Через три года тебе будет сорок, а мне -- тридцать семь. Какая все же короткая у человека молодость!.. Послушай, Володя, -- заговорила она шепотом, -- мы тоже очень хотим, чтобы ты стал космонавтом и чтобы твой корабль так же благополучно, как и все предыдущие, опустился после полета на землю. И чтобы задание ты выполнил самое героическое. Посмотри на Альку. Он уже в третий ходит и кое-что понимает. Как он тобой гордится! Недавно с ним учительница беседу затеяла на тему "Кем быть". Так он знаешь что ответил? Хочу быть, как папа... Но знаешь что?.. -- Вера вдруг отняла руки от его головы, жестко спросила: -- А если ты вообще не полетишь?

Он даже вздрогнул от неожиданности и привстал в кровати.

-- То есть как это?

-- Да очень просто. То ли здоровье подведет, то ли по каким другим причинам.

-- Вера, зачем ты так шутишь? Этого быть не может.

-- Я не шучу, -- тихо продолжала Вера. -- Ну а если не полетишь? Разве тогда вся дальнейшая жизнь станет для тебя сплошным разочарованием и ты не найдешь себе места? Стыдись, Володя. Ты же прекрасный летчик, авиационный инженер. Какое будущее пророча тебе руководители твоей работы по математике! А мы? Неужели оттого, что ты не полетишь в космос, мы станем меньше тебя любить? Думаешь, нам обязательно нужно, чтобы ты прошагал по ковру на Внуковском аэродроме и отрапортовал секретарю ЦК, чтобы везде, даже на марках и спичечных коробках, красовались твои портреты? Конечно, слава -вещь заманчивая и мы бы тобой гордились. Но пойми, ты и без славы этой нам дорог. Помнишь, как несколько лет назад мы жили на зарплату рядового летчика? Комнату с окошком на Дон снимали. На двоих -- два чемодана...

-- Да, да, -- в тон ей ответил он. -- И любовь наша, которую ни в какие космические габариты не упрячешь... Нет, Верка, за свою судьбу космонавта я еще постою...

-- Конечно, Володя, разве мы против? -- Вера придвинулась к нему. -- Ты должен взять себя в руки и освободиться от малейшей неуверенности. Я знаю, ты еще поцелуешь нас перед тем, как ехать на космодром, а потом мы будем ждать, ждать, и слезы я не однажды вытру, пока ты будешь носиться по далекой орбите. А наш Алька -- тот до твоего возвращения даст в школе не одно интервью.

-- А может, не будет орбиты? -- мечтательно произнес Костров. -- Может, повыше куда-нибудь.

-- К Венере, что ли? -- перебила его весело Вера, и в ней проснулась прежняя озорная девчонка. -- Нет, туда я тебя не пущу, а то еще во второй раз женишься. Эта планета небось вся красавицами заселена. Так и фантасты наши считают. Ты лети лучше на Марс, Володенька...

x x x

В пятницу Костров возвратился домой озабоченный и чуть усталый. Раскладывая свои рабочие тетради, не переставал хмуриться, и даже трехлетней Тамарочке, вернувшейся из детского сада, ответил односложно.

Подошла Вера, пытливо всмотрелась:

-- Ты чего такой скучный?

-- Тяжелый день завтра, женушка. -- Он встал из-за стола. Темные глаза его глядели настороженно. -- На центрифугу надо ехать. В этом году последняя тренировка. Обойдется благополучно -- смогу рассчитывать на полет... Вот так-то! -- И прищелкнул пальцами над головой дочери, возившейся в углу с игрушками.

Вера прекрасно понимала, что он бодрится, пытаясь побороть внутреннюю тревогу.

-- Один поедешь на центрифугу?

-- Нет, Вера. Полковник Иванников наметил еще Горелова.

-- Алешу?

-- Так точно, женушка...

В передней послышался звонок. Вера пошла открывать.

-- Ну и легки же вы на помине, Алексей Павлович, -- донесся из коридора ее голос. -- Володя дома, проходите.

-- Кто же меня тут поминал? -- спросил, входя в комнату, Алеша, обычно почему-то смущавшийся при встречах с Верой.

-- Мы с Верой о тебе говорили, -- ответил за нее Костров. -- Садись с нами ужинать.

-- Спасибо, Володя, -- отказался Горелов. -- Я по делу, и всего на минуту.

-- Тогда выкладывай.

-- Завтра у нас центрифуга, и прибыть туда надо к двенадцати.

-- Совершенно верно.

-- Я думаю на часок раньше прийти. Все-таки в первый раз. Хочется еще до тренировки осмотреть это сооружение. Интересно очень.

Костров пожал плечами.

-- Да разве я против? Но с кем ты уедешь? Машина ровно на одиннадцать заказана.

-- Все уже продумано, -- улыбнулся Горелов. -- Я с майором Ножиковым. Он в академию на своем "Москвиче" поедет и меня захватит.