Юлиан Семенов - Горение (полностью)

Витте повторил:

- Вы изволили сказать "мы" о нас с вами. Простите, что перебил - мне было в высшей мере дорого услышать это о б ъ е д и н я ю щ е е именно от вас.

- Я никогда не отъединял себя от идеи русской государственности, Сергей Юльевич, от конституционной, просвещенной, гуманистичной монархии. Российская тайная полиция была всегда склонна создавать врагов государства, искать их там, где искать-то грех. Вся наша история - увы, вынужден повторить изобилует примерами горестными: начиная с недоброй памяти Александра Христофоровича Бенкендорфа, тайная служба более занималась созданием врагов, чем борьбою с ними...

- С этим покончено отныне, Павел Николаевич.

- Покончено, а не совсем! Мои друзья собрались на квартире графа Федора Илларионовича, и туда сразу же пожаловала охрана: собрание, оказывается, не было заранее зарегистрировано в околотке. Зачем же по своим бить?!

- Ну, это мы умеем, - согласился Витте, - столько лет учились...

- Вот потому к вам и не идут, Сергей Юльевич, - заключил Милюков. - Вам пришлось взвалить на свои плечи все проклятие нашей бюрократической, приказной машины... Что же касается вашего вопроса: "Как поступать, дабы поверили?" отвечу, с радостью отвечу. Надо бы с д е л а т ь ш а г, Сергей Юльевич, хотя бы один реальный шаг навстречу чаяниям культурных слоев общества. Я бы на вашем месте не стал дожидаться той поры, покуда нашей среде все всё п о й м у т. Надо уметь помочь понять, подтолкнуть, сдвинуть... Российский-то консерватизм - сие врожденное, а отнюдь не благоприобретенное... Коли б вы предприняли действия, не дожидаясь поддержки общества, - многое можно выиграть, Сергей Юльевич, ибо тогда в вас признают человека, способного на самостоятельность в действиях.

- Самостоятельность, как правило, крута...

- Справедливая крутость угодна нашему народу...

- Отсюда недалеко до утверждения, что Россию без кнута не удержишь.

- Но еще ближе до утверждения иного порядка: нашу лихую тройку не удержать без поводьев.

- Так ведь поводьями, сколько я понимаю, и хлестать можно?

- Смотря в чьих руках они... Почему бы вам не пригласить в кабинет людей, не опороченных в глазах общественного мнения? Пусть не министерские портфели, пусть товарищи министров - как первый шаг, но ведь это же будет сразу понято, принято и оценено всеми умеренными конституционалистами! Пригласите в кабинет компетентных - хоть мы с Гучковым и Шиповым разошлись, хоть они повернули чуть правее, чем следовало бы, но ведь они знают дело, ведут свое дело, могут вести и общегосударственное! А Кутлер? А Василий Иванович Тимирязев?

- А Милюков? - тихо сказал Витте и положил свою ладонь на маленькую руку Павла Николаевича. - Именно этого вашего совета я и ждал, именно этого! Вы правы, "кабинет деловых людей", немедленная работа по восстановлению экономики, регулированию финансов, земельному устройству...

- Погодите, Сергей Юльевич! При чем здесь регулирование финансов? Сначала надо провести державу сквозь бури и грозы конституционного переустройства!

- Вы полагаете, что насущные экономические проблемы могут ждать своего решения?

- А вы думаете, что без конституции можно решить экономические тяготы империи? Сомневаюсь... Экономика ныне вросла в политику. Азы политических свобод дадут возможность промышленникам и финансистам поправить расшатанное хозяйство и вывести его из кризиса.

- Ну хорошо, допустим... Чем же должен, по-вашему, заняться кабинет деловых людей?

- Конституцией и выборами. Я считаю безумием тащить Россию сквозь три избирательные кампании: в Думу, которая выработает избирательный закон, затем, на основе этого закона, в Учредительное собрание и, наконец, в Законодательное собрание. Этот путь чреват катастрофою, Сергей Юльевич. Раз государь решился дать народу законы - надобно пригласить к себе переводчиков с французского или болгарского, повелеть им перевести конституции Бельгии и Болгарии, соединить их, подчистить и провозгласить этот перевод нашей, российской конституцией...

- Вы убеждены, что русское общество удовлетворится конституцией, данной сверху? - спросил Витте. - Мы к этому готовы, а как ваши?

- Сложный вопрос, - ответил Милюков, подумав, что говорить с Витте трудно, - сановник неожиданно ломал схему собеседования и ставил "силки". - Видимо, наши не удовлетворятся. Но базироваться эта неудовлетворенность будет на неверии в то, что бюрократия вообще сможет дать конституцию. А коли все-таки даст - наши борцы ума пошумят, покричат и успокоятся.

Витте снова сделал "шаг в сторону":

- А вы убеждены, что в е с ь народ хочет конституции?

Милюков подобрался, почувствовав остро вспыхнувшее раздражение.

- Назовите конституцию "правовым порядком", - сказал он. - Как пирог ни называй, в печь сунуть... А коли вы действительно верите, что крестьянство не хочет конституции, боится ее, считает инородным телом в России, так пусть конституцию п р и к а ж е т царь: такую и крестьянство примет, ибо так самодержец п о в е л е л, а не какая-то неведомая Дума.

Витте вздохнул, помолчал тяжело, потом придвинулся к Милюкову, оправил салфетку, на которой стоял высокий стакан с чаем, и, неотрывно глядя в глаза собеседнику, тихо, у т в е р ж д а ю щ е спросил:

- А вы убеждены, что государь действительно хочет даровать конституцию, Павел Николаевич?

...Проводив Милюкова, сказал секретарю пригласить для д е л о в о г о разговора Кутлера и Тимирязева - первый славился знанием аграрного вопроса, второй - умелый организатор промышленности. Что ж, коли Милюков протягивает руку, отчего не пожать ее? Он позвал Кутлера и Тимирязева - прекрасно, пусть все либерально думающие русские люди узнают: он, Витте, готов пригласить в кабинет и агрария Кутлера и заводоуправляющего Тимирязева. Пусть Милюков после этого попробует стать к нему в оппозицию - только безумец решится на такое, а руководитель кадетской партии отнюдь таковым не является...

...Вечером с докладом приехал министр внутренних дел Петр Николаевич Дурново, интриган и злейший враг премьера. Докладывал с пафосом:

- Сведения из Сибири обнадеживающие - карательные экспедиции, можно считать, смуту подавили окончательно. Так же скрупулезно проводится работа в Москве.

- Что ж, слава богу, - откликнулся Витте, выслушав доклад. - Искренне рад за вас: ни Сипягину, ни тем более Плеве такое никогда не удавалось... Хочу просить вас о следующем, Петр Николаевич... Надобно найти возможность таким образом проинструктировать чинов полиции, чтобы они впредь дров не ломали, точно проводили границу: рабочий-революционер или профессор, призывающий к борьбе против тупости приказной бюрократии. Профессор не враг нам, отнюдь не враг, мы же с вами тоже приняли на себя бремя борьбы против закостенелостей всякого рода - бюрократических же особенно, не так ли?