Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел

- Я готов, - ответил Том Вайерс и устало улыбнулся. - Только сначала бы мне хотелось съездить домой и принять душ. Сюда я приехал прямо из аэропорта, проболтавшись одиннадцать часов в самолете.

...Нью-Йорк, сорок вторая улица; возле светофора в автомобиль генерала Тома Вайерса села Мэри, личный секретарь Дейвида Ли.

- Вы славно выглядите, Мэри, - заметил генерал, - очень рад вас видеть... Поскольку со временем у нас жестко, пожалуйста, передайте Дейву: старик поставил на блок науки и Пентагона, - он усмехнулся, - который представляю я... Разработка доктрины м и л о с е р д и я: авиация может выиграть войну, не разорвав шарик в клочья, тогда как ракеты несут тотальное уничтожение человечества. Видимо, у Питера есть сторонники в сенате и конгрессе. Допускаю, что он поддерживает контакты с вице-президентом Бушем - все-таки профессионал, отсутствие избыточных эмоций, как у Рональда, способность трезво оценивать ситуацию...

- Какие университеты он подключает? - спросила Мэри.

- Об этом я узнаю через час, когда начну работать.

- Вечером я получу имена?

- Полагаю, что да. - Он протянул ей микродиктофон. - Здесь запись совещания в совете директоров.

- Спасибо, Том. Остановите, пожалуйста, возле такси...

...Нью-Йорк, штаб-квартира Дейвида Ли.

- Ну что ж! - Дейвид Ли потянулся с хрустом; улыбка шальная, неожиданная, как у десятилетнего шалуна, только глаза не смеются. - Наука так наука. Тем более вкупе с Пентагоном. Пусть себе. А мы пообедаем с друзьями из Лэнгли, правда, Мэри? Как перспектива? Пусть накроют здесь, в гостевом зале. Все должно быть предельно скромным, никаких роскошеств, невидимки этого не любят... Во всяком случае, в рабочее время.

...Гостевой зал корпорации; за огромным овальным столом сидели Дейвид Ли и директор управления разведывательной информации (ЗДИ) Джим Патрик, работающий в Нью-Йорке под крышей вице-президента "Уорлд иншурэнс компани".

Стол был накрыт, как и просил Ли, скромно: салат, фрукты, никакого алкоголя, только вода "эвиан", два стэйка, три сорта сыра к кофе. И все.

- Из того, что говорил старец, - заметил Патрик, кивнув на маленький диктофон, лежащий возле Дейва, - две позиции весьма сильны, не стоит закрывать на это глаза. Первая - милосердие... Мир действительно устал от жестокости, люди мечтают о том, чтобы предстоящая ночь была спокойной, сколько можно играть на нервах человечества?! Вторая: его концепция десанта в России... Это будет многим по душе и у нас, Дейв, хорошо, что вы меня вовремя проинформировали... Люди, отвечающие за "Свободу", тоже хотят дополнительных ассигнований, работа по разложению тыла противника требует щедрых капиталовложений... Таким образом, идея сэра Питера и мечты моих коллег, занятых идеологическим противоборством Кремлю, смыкаются... И я не убежден, что старец поставил только на науку и военных, он достаточно мудр, чтобы игнорировать мое ведомство. Убежден, что ищет подходы. Он их найдет. И наши идеологи бросятся к нему, как к отцу родному, потому что времени им практически не осталось...

- То есть? - удивился Ли.

- Объясняю. Если русские преуспеют в реформе, тогда "Свободе" будет практически не к кому апеллировать. Сейчас Россию губит, как они говорят, уравниловка... Понимаете смысл этого слова?

- Вполне.

- Видите, как хорошо... А ныне русские начинают реформу, которая базируется не на голых отчетных цифрах, а на реальном деле, результат которого обязан быть подтвержден не словесами, но товарами на прилавках магазинов, новыми марками автомобилей и видеоприемников, свободным правом строительства коттеджей и кардинальной перестройкой системы сервиса, который в России чудовищен. То есть все люди получат возможность включиться в орбиту общегосударственного дела, которое сулит получение реальных денег.

- Хорошо, что вы меня просветили, Джим. Предложения?

- Я бы предпочел послушать ваши.

- Они достаточно просты. Мне нужно получить - естественно, от вашей самой доверенной агентуры в Москве - последние данные о русской ракетной системе, о финансировании разработки их новых систем ПВО... Собственно, это нужно в первую очередь вам, - уточнил Ли, - чтобы было с чем идти и к вашему директору, и - в случае нужды - к президенту. Я помогу вам в выходе на Белый дом...

- Что вы подразумеваете под словами "самая доверенная агентура"?

- Уровень. Что здесь, что там, Джим, прежде всего ценится уровень. У вас есть такой человек?

Джим Патрик, могучий ЗДИ, улыбнулся:

- Неужели вы думаете, что я отвечу, если даже такой агент у меня есть?

- Я попробую вас убедить в том, что ответ угоден не столько мне, Джим, сколько этой стране и делу демократии.

- Валяйте, - сказал ЗДИ, - я весь внимание...

- Ну а дальше? - спросил продюсер Гринберг.

- Не знаю, - ответил Кузанни. - Об этом знают только два человека: Дейв Ли и сэр Питер Джонс... Дьявольщина какая-то, я уже не могу говорить просто "Питер Джонс", только "сэр"...

- Магия слова, нашедшего свой образ... Конечно, Марлон Брандо был бы на месте, но он берет за роль два миллиона, вряд ли я на это пойду, хотя окончательное решение примем, когда вы закончите запись сценария... Мне интересно, Юджин, мне весьма любопытно узнать, что будет дальше, значит, вы на пути к успеху...

- В таком случае, - усмехнулся Кузанни, - у вас есть реальная возможность помочь мне пройти этот путь за максимально короткое время.

- Вы хотите куда-то поехать? - полуутверждающе спросил Гринберг.

- Точно.

- Куда?

- На переговоры в Женеву.

- Хорошо, я закажу вам билет и отель на берегу озера. Неделя? Десять дней?

- Две недели, Стив, не будьте скупердяем.

- Не видели вы настоящих скупердяев, Юджин. Хорошо, две так две; если что-нибудь придумаете - звоните, я пока буду здесь...

...Художник, видимо, тем и отличается от всех иных смертных, что правда жизни, складывающаяся из эпизодов, запавших в его память мимолетных встреч (в свое время Кузанни снимал для телевидения выездку коней на ранчо директора "Локхида" во время р а с к р у т к и дела об о р е х а х [взятки (америк. жаргон)]), обрывков фраз, анализа литературы, поездок по миру, бесед с учеными, бормотанья шлюхи с Клиши про то, что грядет конец мира (шальная мулатка, у которой он провел ту ночь, почувствовала в нем не скотское желание, а мужскую одинокую нежность, поэтому открылась ему, читая "Апокалипсис": "Ведь это уже было, а как похоже на то, что нас ждет, правда?"), передач теленовостей, воспоминаний об ушедших друзьях и ночных - тревожных и не подвластных фантазии - видений, рождается под его пером (кистью, камерой) совершенно заново, в наиболее концентрированном, что ли, виде. Уровень таланта, таким образом, определяется не только мерой приближения к правде, но и даром предвидения, вне и без которого истинное искусство невозможно; холодное бытописательство не волнует более человечество; люди жаждут "откровения от завтра", даже если речь идет о событиях столетней давности.