Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел

- Совершенно верно! Вы правильно заметили: у меня, как у математика, выборочная память! Разве можно все удержать в голове?! Черт-те сколько дел, важных дел...

- Вы подарили этот чемодан Иванову?

- Я? Не помню... Вряд ли... Почему именно я?

- Так показывает Иванов.

- Видимо, он ошибается, я... Нет, нет, положительно не помню... Вообще-то я люблю дарить, но разве упомнишь все подарки, которые когда-либо делал друзьям и знакомым?

- Мы помним, - отрезал Славин. - Список подарков, которые вы делали, возвращаясь из командировок за рубеж, вам предъявят... Большинство мы изъяли, что-то около девяноста семи предметов... Потренируйте память, вы же идете от зримого образа, правда?

- Значит, все уже знают о том, что я здесь?

- Только те, кому нужно. Вы же просили - в интересах операции против ЦРУ, предложенной вами, - не сообщать о факте ареста...

- Задержания, - поправил Кульков. - Пожалуйста, употребляйте это слово, мне не так больно...

- Ладно, вернемся к чемодану... Вы утверждаете, что не дарили его Иванову?

- Нет, я бы так категорически не говорил... Я сказал, что не помню. Я же не хочу вводить вас в заблуждение... Не помню...

- Вы помните, Геннадий Александрович, вы все прекрасно помните...

- Да нет же! Иванов вполне мог сам купить этот чемодан!

- Он не мог купить этот чемодан.

- Почему?! Он всегда любил изящные вещи, особенно заграничные, он...

- Он не мог купить этот чемодан, - повторил Славин. - Дело в том, что чемоданы этой фирмы не закупались Внешторгом... Они слишком дорогие, люксовые... На такого рода товар не будет спроса у массового покупателя, а ведь мы о нем должны думать в первую очередь...

- Конечно, - подтвердил Кульков, - понятно, что в первую очередь надо думать о запросах трудящихся.

Славин отвел взгляд от лица Кулькова, надолго замолчал, потом подошел к чемодану, открыл его, молча показал, как закладывается информация в тайник, сработанный не кустарно, а вполне профессионально, с противомагнитной защитой, работа лабораторий ЦРУ, и, не оборачиваясь, сказал:

- Тут отпечатки ваших пальцев, Геннадий Александрович... Именно вы всегда собирали Иванова в командировки. Используя его в качестве курьера... До той поры, пока вам не приказали написать на него донос, чтобы самому перейти к академику Крыловскому... Значит, работать на ЦРУ вы начали не в позапрошлом году, а значительно раньше... Отправляйтесь-ка в камеру и готовьтесь к допросам, следователь вас заждался.

- Нет! - тонко закричал Кульков и повалился на колени. - Нет же! Я хочу искупить! Поймите, мне стыдно! Я не скрываю! Мне мучительно стыдно за все, что было! Не лишайте меня возможности искупить хоть малую толику моей вины! Молю вас, Иван Иванович!

Славин вздохнул, лицо собралось морщинами - не терпел избыточных эмоций. Из-за этого даже редко ходил в театры, чаще всего покупал билеты на "Принцессу Турандот". Другие спектакли его просто раздражали, особенно когда актеры дышат трепещущими ноздрями и по минуте держат бессмысленные паузы, рассчитывая на нервических старух. В таких случаях Славин просто уходил.

- Встаньте, - сказал он. - Я не переношу истерик... У мужчин тем более... Если вы намерены искупить свою вину - понятно, хоть в самой малой степени, объясните на пальцах, в чем состоит смысл "Либерти"?

- Что?! - Кульков "сыграл" непонимание. - О чем вы?!

- Не надо выгадывать время. Или вы объясняете мне, что это такое, или я объясню вам, но это будет наша последняя встреча, Геннадий Александрович...

Кульков снова увидел лицо Питера, вспомнил его слова; все развивается именно так, как тот и говорил; только продолжать игру, только бы не сорваться, только вести себя именно так, как начал, тогда он вырвется...

Встав с пола, Кульков тяжело вздохнул, потер лицо ладонями и ответил:

- Смысл операции "Л и б е р т и" состоит в том, чтобы по этому условному сигналу мой непосредственный руководитель из ЦРУ Гарри Сайтон приехал в столицу Германской Демократической Республики и там нелегально встретился со мной.

- Зачем?

- Для обсуждения вариантов моего ухода на Запад.

- А какие варианты возможны?

- Первый вариант: он вручает мне американский паспорт и билет на поезд... Второй - уход самолетом, но через третью страну, скорее всего Африканского континента...

- Вы хорошо помните Гарри Сайтона?

- Да! Я сразу опознаю его! Вы захватите с поличным!

- Вы имеете в виду американский паспорт с вашей фотографией?!

- Конечно.

- Где и когда вы встречались с Гарри Сайтоном?

- Первый раз в Париже, когда он передал мне этот треклятый чемодан...

- А второй раз?

- Через год... В Женеве... Именно он предложил мне устранить Георгия Иванова с того поста, где тот работал в то время.

- Он разговаривал с вами о Пеньковском?

- Да.

- Когда?

- Практически во время каждой из этих встреч.

- Он говорил вам, что Пеньковский является их агентом?

- Нет.

- Убеждены?

- Конечно.

- Что его интересовало в Пеньковском?

- Всё.

- А что вы ему отвечали?

- Я?

- Ну, естественно, не я, - усмехнулся Славин. - Я бы знал, что ему надо ответить.

- Старался давать обтекаемые ответы...

- Почему?

- Не знаю... Я боялся Пеньковского... Думал, что это проверка...

- Вы думали, что это проверка? - переспросил Славин и неторопливо, чуть не по слогам, врезал: - Скажите, а сколько вариантов и значений дал этот самый Сайтон для использования слова "либерти" в шифровке?

Лицо Кулькова снова п о т е к л о; Славин понял, что угадал. "Бойся везения вначале", - вспомнил он слова Абеля, тот часто повторял именно эту фразу; сейчас Кульков задаст какой-нибудь вопрос, чтобы выгадать время.

- Что вы имеете в виду? - спросил наконец Кульков, облизнув сухие губы.

- Ничего, - устало ответил Славин. - Ровным счетом ничего. Но от того, к а к вы ответите, зависит лишь одно: поверю я вам или нет. Конкретно: примем мы ваше предложение о поездке в Берлин или отвергнем... Не торопитесь говорить... Идите в камеру и подумайте...

...На сообщение Кулькова, заложенное им в контейнер тайника - под контролем контрразведчиков - и взятое через пятнадцать минут Питером Юрсом, радиоответа, как это бывало ранее, в тот же день не последовало...

В КГБ не знали, что сразу после прочтения информации Н-52 московская резидентура ЦРУ отправила в Лэнгли срочную шифрограмму: одна из цифр написана Н-52 таким образом, как было обусловлено заранее - в случае провала.

...Прочитав расшифрованное сообщение, ЗДРО вытянул ноги, запрокинул руки за голову и закрыл глаза, не зная, радоваться этой новости или печалиться; любой агент обречен, вопрос времени; сейчас важно другое - настало ли время, когда провал Н-52 угоден и, соответственно, р о з ы г р ы ш "Либерти", или же время еще не приспело; рано, поздно, не успел, переторопил - значения не имеет; в р е м я или нет, вот в чем вопрос...