Юлиан Семенов - Межконтинентальный узел

"Папа!

Я получил письмо.

На все твои доводы я бы мог ответить своими.

Но это будет перебранка, а она представляется мне недостойной.

Ты не прав ни в одной из своих посылок. Все твои соображения несут на себе печать пристрастного домысла.

К сожалению, я обязан открыть тебе правду.

Тетя Мэри объяснила мне, что врачи сказали маме, как ей опасно рожать. Но ведь ты итальянец, а как итальянец может жить, не имея детей? И ты заставил маму родить меня. И поэтому ее не стало.

Тетя Мэри сообщила мне об этом три года тому назад, когда у тебя появилась именно та женщина, которая так сострадала, что ты не научил меня ценить добро. Передай мою глубокую благодарность твоей подруге за заботу обо мне. Я очень тронут и отдаю дань ее бесспорным педагогическим способностям. Только пусть бы она решилась пожертвовать собою, чтобы удовлетворить прихоть мужчины, которого любит: родить ребенка, зная, что это унесет ее в могилу.

Не считай меня неблагодарным. Я никогда не забуду то добро которое ты для меня сделал.

Эту горькую правду ты вынудил меня сказать своим жестоким письмом.

Сейчас я живу у бабушки, нам с Дэзи здесь удобнее, и старенькая счастлива, что не одна. Так что звони. Я буду рад услышать тебя.

Стивен"...

Кузанни отложил письмо, не в силах пошевелиться. Что он такое говорит?! Это же бред какой-то!

"Ну и что? - спросил он себя, ощущая громадную тяжесть в плечах, словно чугунные плиты положили на них. - Ну и что? Если он поверил в это, ничто его не переубедит, это навсегда... Но Мэри не могла так сказать! Это невозможно! Так позвони ей, - сказал он себе, по-прежнему не в силах пошевелиться. Зачем? Что это изменит? - спросил он себя. - Как - что?! Ведь это ложь! Ты же сам писал ему про беду интеллигентов: обижаются, вместо того чтобы действовать... Но почему Мэри так сказала ему?! Почему?! Ведь я всегда считал ее своим другом! Мэри, милая Мэри, с ямочками на щеках, как же ты могла произнести такую кощунственную ложь?! Зачем?!"

Он все-таки пересилил тяжесть этих треклятых чугунных плит и медленно поднялся. "А зачем я поднялся? - подумал он. - Ах да, мне ведь надо найти телефон Мэри, я давно ей не звонил, запамятовал номер, плохо... А где моя записная книжка? В сумке, - ответил он себе. - Где она, кстати?"

Сумку он искал медленно и сосредоточенно; перерыв шкаф, заглянул под кровать, потом увидел, что проклятая сумка лежит на столе, рядом с телефоном, в трех сантиметрах от письма Стива...

- Мэри, здравствуй, - набрав семнадцатизначный номер, сказал он и закашлялся, горло свело спазмой.

- Здравствуй, Юджин! Как хорошо, что ты позвонил! Я читала твою корреспонденцию из Женевы, очень интересно...

- Ты говорила... - начал было Кузанни, но снова закашлялся. "Не хватало еще тут сдохнуть; везти свинцовый гроб чертовски дорого, меня же не застрелили, сам помер, государство самолет не предоставит, оплачивать расходы придется семье, бедный Стив, и так я здорово поиздержался, застряв с этим сценарием о проклятом Сэме Пиме..."

- У вас там холодно, в Европе? - заботливо поинтересовалась Мэри. - Ты простудился, бедненький Юджин?

- Ответь мне... - Кузанни откашлялся в третий раз и, сжав кулаки так, что ногти впились в кожу, медленно, чуть не по слогам, произнес: - Ты говорила Стиву, что его мать не могла рожать, это грозило ей смертью, но я, паршивый итальянец, мечтавший лишь о продолжении рода, заставил ее дать жизнь мальчику?

- Я не могла ему этого не сказать, Юджин, - ответила Мэри. - Элеонора была моим самым любимым человеком...

- Почему же ты никогда мне об этом не говорила?

- Как?! Ты что... не знал?

- Если бы я знал, разве бы я посмел, разве бы я...

- Юджин, милый! - Голос женщины сорвался. - Я была убеждена, что Элеонора сказала тебе об этом! Юджин, отчего ты молчишь?!

Кузанни медленно положил трубку на рычаг; трубка тоже стала чугунной, весила не менее тонны.

"Зачем ты продолжаешь скрипеть на этом свете? - спросил он себя. - Кому ты нужен с твоими дерьмовыми фильмами, эффектными корреспонденциями из Европы, премьерами, разгромными рецензиями Ларри Арса и медалями, полученными в Сан-Себастьяне и Каннах?! Никому ты не нужен!

Элеонора промолчала о том, что врачи запретили ей рожать... И Мэри, которая знала, тоже молчала тогда об этом. И только один я, доверчивый идиот, носился, счастливый, по городу... Бедная Элеонора, бедная моя, бедная, бедная... Но ведь она хорошо перенесла роды! - чуть не закричал он. - Ведь она встала на пятый день, это все неправда! Она расцвела после родов! Никогда не была так красива, как в тот день, когда мы привезли Стива домой!"

Он машинально начал листать страницы записной книжки. "Что ты ищешь? спросил он себя. - Телефон доктора, который наблюдал Элеонору во время беременности", - ответил он себе и вдруг ощутил, что кто-то снял чугунные плиты с плеч и головы, стало легко. Он позвонил в справочный сервис Голливуда, запросил телефоны клиники доктора Самуэля Баренбойма; в приемном покое ответили, что доктор Самуэль Баренбойм умер семь лет назад; у него были пергаментные руки, вспомнил Кузанни, совершенный пергамент, только не желтоватый, а прозрачный, с ощущением легкой голубизны, наверное, сосуды очень близки к коже.

- Мне надо поднять историю болезни Элеоноры Кузанни, - сказал он, - это моя жена, она родила в вашей клинике моего сына первого октября шестьдесят второго года... Все время беременности ее наблюдал доктор Баренбойм.

- Мы подготовим выписку, мистер Кузанни. Я передам вашу просьбу в информационный центр. Куда вам позвонить? И пожалуйста, продиктуйте номер вашего банковского счета, мы пришлем документы к оплате за сервис непосредственно в ваш банк...

- Я звоню из Европы, - ответил Кузанни, продиктовав свой телефон в Голливуде с автоматическим ответчиком и здешний, в Женеве. - Я бы просил вас связаться с моим адвокатом: Эрвин Эбель, запишите, пожалуйста, его телефон; он подтвердит мою просьбу и договорится с вами об оплате по любому тарифу за экстренность справки. Я должен получить ее через час.

Из Голливуда позвонили ровно через час:

- Мистер Кузанни, это Лайза Эдмунде, информационный центр клиники профессора Джозефа Баренбойма-младшего... Диктую выписку из истории болезни... Вы готовы? Копия уже отправлена вашему адвокату... Итак, Элеонора Кузанни-Уолкер, 1938 года рождения, страдала язвенной болезнью и начальной формой диабета; в результате кардиологического исследования было установлено, что пациентка...

- Погодите, - Кузанни нетерпеливо перебил неизвестную ему Лайзу Эдмунде, проклиная себя за несдержанность, - там сказано, что ей было запрещено рожать, что роды могли стоить ей жизни?

- Любые роды могут стоить жизни, - мягко ответила женщина. - Любые, мистер Кузанни. Однако такого рода заключения в истории болезни миссис Кузанни-Уолкер нет... Содержалась рекомендация доктора Баренбойма отправить ее на кардиологический курорт для укрепления сердца...