Владимир Дайнес - Великая Отечественная. Хотели ли русские войны?

Сегодня с учетом ставшего известным во всех подробностях Большого Плана произошедший в апреле «крутой поворот» (отказ от реализации детально разработанных планов вторжения в Финляндию) становится вполне объяснимым и понятным: накануне широкомасштабной войны с Германией и ее южными союзниками Сталин решил не отвлекаться (и не отвлекать полсотни дивизий и без малого четыре тысячи боевых самолетов) на решение давно назревшей, но все же малозначимой задачи.

Подведем итоги. В течение последних 20 лет удалось выявить большую группу взаимосвязанных документов, поэтапно отражающих разработку оперативных планов Красной армии на рубеже 30-40-х годов. Все эти планы являются планами наступления (вторжения на территорию сопредельных государств). Начиная с лета 1940 года все вариантыБольшого Плана представляют собой единый документ, лишь в малозначимых деталях меняющийся от месяца к месяцу.

Никаких других планов никто так и не нашел. Учитывая, что желающих найти «план стратегической обороны» или хотя бы пресловутого «контрудара в ответ на гитлеровскую агрессию» было немало и в их распоряжении были и остаются все архивы страны, можно с вероятностью в 99,99 процента утверждать, что другого плана просто не было.

Что же имеют возразить на это наши оппоненты, сторонники традиционной версии о «неизменно миролюбивой» внешней политике Советского государства? Внимательно (или не очень) ознакомившись с длинным-длинным перечнем приказов, директив, докладных записок, с материалами командно-штабных «игр», учений и «полевых поездок», с номерами и описями архивных дел, они твердым голосом произносят давно заученную фразу: «Ну вот видите, никаких документальных подтверждений у вас же нет.»

Если вам удастся не упасть со стула от изумления, то «традиционалисты», возможно, согласятся пояснить свою позицию. Вы услышите, что директивы наркома обороны, планы оперативного развертывания войск, протянувшиеся к Кракову, Варшаве, Хельсинки красные стрелки на совершенно секретных картах — все это ерунда, «пустые бумажки, никого ни к чему не обязывающие». А что же надо? А нужно Принципиальное Политическое Решение (ППР), то есть бумага с подписью Сталина и его собственноручным указанием о том, что именно данное решение должно считаться принципиальным и политическим — без этого никак.

Забавно, но повторив свой «неотразимый аргумент» сотни раз, традиционалисты так и не удосужились привести хотя бы один образец ППР (лично я с особым удовольствием ознакомился бы с ППР, в котором Сталин приказывает крепить мир во всем мире). Именно в контексте бредовой дискуссии про ППР особенно показательным является пример Советско-финляндской войны 1939–1940 годов. Война была. К несчастью, это абсолютно достоверный факт, подтверждаемый трагической судьбой сотен тысяч солдат Красной армии. Но притом никакого «политического решения о нападении на Финляндию», собственноручно подписанного Сталиным, никто не нашел. И не найдет. А подпись Сталина на «политическом решении» о заключении пакта Молотова — Риббентропа кто-нибудь видел?

На этом месте минимально приличные традиционалисты «сбавляют обороты» и уже не столь громко задают второй из двух «неотразимых» вопросов: «А где же подпись Сталина на упомянутых вами документах военного руководства?».

Вопрос интересный, и мы рассмотрим его в двух возможных плоскостях. С точки зрения бюрократического идиотизма ответом может быть только встречный вопрос: «А в каком месте директивы наркома обороны должен (имел право) расписаться депутат Верховного Совета СССР товарищ Джугашвили (Сталин)? Кто вообще посмел показать ему особой важности совершенно секретный документ?».

Вплоть до 5 мая 1941 года Сталин не занимал никаких государственных должностей. На воинской службе не состоял, командирских званий не имел. Даже в качестве «членов Высшего военного совета» числились два других секретаря ЦК (Жданов и Маленков). В соответствии со сталинской Конституцией право решения вопросов войны и мира принадлежало Верховному Совету СССР, а в перерывах между сессиями — Президиуму ВС во главе со «всенародным старостой» Калининым. Странно, но подпись Калинина никто из традиционалистов не требует.

С точки зрения здравого разума и минимального знания условий эпохи ответ еще проще. «Диктатура пролетариата есть власть, опирающаяся на прямое насилие; власть, не связанная никакими законами». Ульянов (Ленин) провозглашал это с сатанинской гордостью. Товарищ Сталин вслух такого не говорил, зато реализовал на все 200 процентов. Империя Сталина жила не по законам, а по понятиям. Понятия устанавливал, отменял и менял сам Вождь Народов. Важнейшие решения принимались узким кругом никем (кроме самого Сталина) не уполномоченных лиц, в обход всех конституционных норм. Говорить в такой ситуации о «подписях» не более уместно, чем пытаться найти план ограбления банка, подписанный всеми членами банды и скрепленный оттиском золотой «печатки» главаря.

Все, кто участвовал в разработке стратегических планов использования Вооруженных Сил СССР (а этих «всех» было меньше десяти человек), знали друг друга в лицо, знали почерк, которым эти «Соображения» и директивы в единственном экземпляре писались. Они совершенно точно знали — кто здесь главный, кто принимает решения, указывает и наказывает. Среди «всех» не было ни одного, кто осмелился бы потребовать от Сталина письменного приказа. При такой организации работы практической нужды в утверждающих подписях Сталина просто не возникало. А о принятых им Принципиальных Политических Решениях широко оповещали весь советский народ. Миллионами похоронок.

18 декабря 1940 года человек, возомнивший себя властелином мира, подписал свой смертный приговор. В этот день фюрер Адольф Гитлер утвердил “Barbarossa Fall” (план операции «Барбаросса»). Выбор названия не был случайным. Германский король, император Священной Римской империи Фридрих I Барбаросса (Barbarossa, буквально «краснобородый») жил в XII веке. Он неоднократно совершал военные походы в Италию. При нем Священная Римская империя достигла наивысшего внешнего блеска. Но его политика лавирования между соперничавшими в Германии группировками способствовала укреплению позиций князей и дальнейшему ослаблению королевской власти. Фридрих I Барбаросса погиб во время Третьего крестового похода (утонул в р. Салефа в Малой Азии). В Германии была распространена легенда о том, что император не утонул, а спит на дне реки, чтобы когда-нибудь явиться вновь и прославитьГерманию.

Несомненно, Гитлер верил, что план «Барбаросса» прославит нацистскую Германию. Ибо план был рассчитан на молниеносную победу, на блицкриг. Ведь любой здравомыслящий стратег не будет планировать войну на длительный срок. Поэтому блицкриг всегда был в почете у агрессоров. Теория блицкрига была разработана в начале XX века и положена в основу военной стратегии Германии. Она обосновывала возможность избежать затяжной войны, исключить борьбу на два фронта, разгромить противников поодиночке и достичь победы при наличии меньших, чем у них, экономических и военных потенциалов за счет массированного применения новейшего оружия и боевой техники. При этом упор делался на использование танковых соединений, механизированной пехоты и пикирующих бомбардировщиков люфтваффе. Совместными усилиями танки, мотопехота и авиация должны были проломить брешь в обороне противника, прорваться в тыл, разгромить узлы управления и связи. Очень схоже с теорией глубокой операции, разработанной в 30-е годы прошлого века в Красной армии.