Андрей Низовский - Зачарованные клады России

В этот день за фургончиком валялся старый матрас. Он был пружинный, и на нем можно было прыгать. Если бы я знал, на чем я тогда прыгал!

К вечеру во двор вышли ребята постарше. Я помню только одного из них — его фамилия была Хлебников, и во дворе его звали просто Хлеб. За фургончиком заполыхал костер — любимое развлечение. Помню, я сам помогал его разводить. В это время меня позвали ужинать. А спустя полчаса, когда я уже сидел за столом и уныло уплетал ужин, вспоминая об оставленном костре, мы вдруг увидели, что во дворе начался переполох…

Позже выяснилось, что костер вовремя потушил сторож тарного склада. Испугавшись, что огонь буйно полыхавшего костра перекинется на его объект, он пришел сюда в сопровождении черной флегматичной собаки Динги. Рассказывали, что именно сторож первым увидел, как горят выпавшие из лопнувшего матраса пачки денег, и крикнув ребятам: "А ну, марш отсюда!", принялся гасить пламя.

Но это мы узнали уже потом. А пока столпившиеся во дворе люди оживленно обсуждали небывалое происшествие.

— Ты представляешь! — сообщили мне вернувшиеся с улицы родители. — Там, в матрасе, оказывается, был клад!

— Это в том, который лежал у фургончика? — невинно спросил я.

— Ну да!

— Так мы же прыгали на нем сегодня весь день!

Немая сцена.

Появилась милиция. Как позже написали "Известия", эта была опергруппа 124-го отделения во главе с младшим лейтенантом Г. Крыловым. Их взору предстала следующая картина: "Несколько подростков разгребали палками пепел затухающего костра. Крылов обратил внимание на клочок обгоревшей бумаги. Луч фонаря осветил 100-рублевую купюру. Больше ничего не было…"

Милиция ходила по двору, собирала деньги. Люди сдавали обожженные банкноты. Часть денег вернули ребята: "Ученики Сережа Куль шин, Вова Денисюк, Витя Хлебников, Юра Королев и другие деловито передавали им 25, 50 и 100-рублевые банкноты, слегка тронутые огнем. Сумма денег росла". Сколько денег сгорело, сколько разошлось по рукам — о том уже никто не узнает…

Вечером к нам зашла возбужденная соседка. "Вы только представьте, — говорила она, — я ждала мужа, хотела этот матрас себе на дачу забрать, одна-то я его не унесу. А этой пьяни все нет и нет! А если бы он вовремя пришел…" — "А наш Андрюшка на этом матрасе полдня скакал!" — в свою очередь сообщила мама. Обе женщины горестно вздохнули…

И было о чем вздыхать — в сгоревшем матрасе находилось около 10 тысяч рублей! По нынешнему курсу это составило бы 13–15 тысяч долларов. И сегодня от такой суммы вряд ли кто откажется, а уж в то время это были просто баснословные деньги.

Эти деньги старик "заработал", состоя на службе в овощном магазине. Видимо, он прятал свой капитал даже от жены — не зря после его смерти вдова пошла побираться. На тот свет забрать сокровище дед не сумел, оставить его жене и сыну не позволила жадность. Так и сгорели денежки в детском костерке на склоне заросшего бурьяном оврага…

Впрочем, сгорели, да не все. Кое-кто, видать, не зря бегал в тот сентябрьский вечер к костру. Спустя несколько месяцев можно было видеть, как то в один, то в другой подъезд втаскивают коробку с телевизором, или, пыхтя, заволакивают неуклюжий холодильник. Хотя, вообще говоря, благосостояние советского народа в то время росло…

Так закончил свой рассказ Андрей Н. Не поленившись, я разыскал в "Известиях" за 5 октября 1966 года небольшую заметку о сгоревшем кладе. Адрес события в заметке не упоминался.

Так где же случилось это происшествие? Я позвонил Андрею.

— На улице Тухачевского, — ответил он, — во дворе между домами № 22 и № 24.

Готовя эту публикацию, я вместе с Андреем съездил на это место. Овраг давно засыпан и застроен новыми многоэтажными домами, исчезли и свалка, и голубой фургончик. Только тонкий молодой тополь одиноко тянется ввысь, отмечая место той давней, ставшей легендарной, истории.

В каждой местности существует множество легенд о кладах, закопанных то мифическими, то реальными историческими личностями. Но почти всегда эти легенды лишь красивый вымысел и не более. Это относится к всевозможным байкам о "кладах Степана Разина", о золотой карете графа Шереметева, зарытой в каком-то подмосковном овраге, и прочей галиматье. Поэтому мы первоначально весьма скептически отнеслись к письму, пришедшему из смоленской глубинки, от учителя сельской школы Михаила Семеновича Лаптева (фамилия изменена. — Примеч. авт.).

"Я давно занимаюсь краеведением, — писал Лаптев, — и то в одиночку, то с учениками обошел все окрестности. Места у нас исторические — одних старинных усадеб в округе можно насчитать не менее десятка. Через наши места шли на Москву Сапега и Ходкевич. Есть древние курганы, которые народ считает татарскими могилами. И еще рассказывают у нас легенду о кладе, который закопал один из местных помещиков накануне войны 1812 года. Помещик тот погиб на войне, наследники его долго искали клад, да ничего не нашли. И деревенские наши искали, все овраги за усадьбой перекопали. Признаться, и я в молодости выходил с заступом… Мне кажется, в этой легенде есть правда — по архивным данным, помещик тот был не из бедных, он приходился родственником знаменитому скоробогачу Барышникову, чья усадьба, кстати, находится неподалеку от нас. От Барышникова он немало унаследовал, а вот куда делось его состояние? Ведь своим потомкам он ничего не оставил…"

Легенд о кладах, связанных с наполеоновским нашествием, немало. Однако, как показала практика, почти все они относятся к разряду "золотой кареты в овраге" и представляют собой чисто фольклорную ценность. Однако тема эта эксплуатируется давно и не без успеха. Можно вспомнить одного проходимца, который лет двадцать назад искал в маленьком грязном пруду "золото Наполеона". О ходе поисков регулярно с оттенком сенсации сообщала центральная газета, на экраны вышел документальный фильм, а когда этот мыльный пузырь лопнул, то аферист нашел еще один пруд и успел сообщить в прессе, что вот уж этот-то пруд настоящий, давайте еще денег на поиски! Но тут даже самые тупые из спонсоров поняли, что мужик просто ищет клад у них в карманах, и показали ему кукиш.

Письмо смоленского учителя долго валялось по редакционным столам, пока не попало бы в помойку, если бы не наш давний знакомый, большой любитель старины, работающий егерем в лесничестве под Дорогобужем. Во время очередного его визита мы рассказали ему о кладе помещика. Оказалось, что наш приятель хорошо знает эту историю, и даже сам несколько лет назад пытался разыскать клад, но, орудуя одной лопатой, многого не достиг.

Никакого специального снаряжения не было и у нас. И спонсоров, способных расщедриться на аппаратуру магнитосейс-моразведки, тоже. Поэтому, решив все-таки ехать, мы взяли с собой только металлоискатель и нашего коллегу Карена Геворкяна, который считает себя лозоходцем и иногда попадает в точку. Следующее утро уже застало нас в "уазике" егеря, бодро катившего по Минскому шоссе навстречу приключениям.