Андрей Иванов - Наполеон

В его голове зародилась новая порочная идея: отдать России Молдавию и Валахию в обмен на часть прусской территории. Дело в том, что Пруссия не могла платить несоразмерную с ее доходами контрибуцию. Наполеон решил, что невыполнение побежденной страной ее денежных обязательств перед победителем является достаточным основанием для нового урезания ее территории. Он предполагал отнять Силезию и вернуть Пруссию в границы Бранденбургского курфюршества, окончательно вычеркивая униженное королевство из списка великих держав.

Этот план должен был донести до царя французский посол в Санкт-Петербурге, с которым Наполеон связывал большие надежды. Новый министр иностранных дел Шампаньи составил инструкцию Коленкуру, а император ее одобрил. В инструкции обстоятельно объяснялось, какой линии следует придерживаться. Коленкур не должен был начинать разговор с предложения княжеств, но в нужный момент показать, что Наполеон готов пойти на уступку ради своего союзника и друга. Да, это нарушение договора, но коли встали на такой путь, то Франция должна получить равную компенсацию. Этот эквивалент следует искать не в бедных и неспокойных провинциях (Босния, Албания), но в Силезии. Коленкур должен проявить лучшие качества дипломата, чтобы доказать царю полезность такого обмена. Новая ампутация была бы выгодна Пруссии: она освободится ценою жертвы, вместо того чтобы оставаться военнопленной.

Если российский император согласится на обмен, то будет подписан новый тайный договор взамен тильзитского. Оба монарха выступят посредниками: Наполеон — в переговорах России и Турции, Александр — в переговорах Франции и Пруссии. В итоге восточный и прусский вопрос будут сняты одновременно.

Подготовив Коленкура, Наполеон обсуждал различные планы с русским послом Толстым. При этом он пустил пробный шар и упомянул такой неожиданный вариант, как полный раздел Турции и расширение России до Константинополя, включая саму столицу империи — давнюю мечту русских царей. Он не объяснил, чего в этом случае он хотел бы для себя. Прагматичный и рассудительный Толстой не поддался на провокацию и сделал собственный вывод: он посчитал, что Наполеон планирует полное расчленение Пруссии.

Царь прочитал депеши Толстого, поговорил с Савари и пришел к выводу, что его посол в Париже верно оценивает ситуацию. Он понял, что Наполеон не разделяет его стремления к немедленному дележу Оттоманской империи. В то же время Савари открыл завесу над планами Наполеона в отношении Пруссии, и Александр был вторично разочарован. Он начал сомневаться в союзе с Францией.

Коленкур добрался до Санкт-Петербурга и был принят царем с исключительным вниманием. Его отвезли во дворец князей Волконских, предоставленный в его распоряжение. Вручение верительных грамот состоялось 20 декабря, и это торжество поразило всех своим великолепием. Вечером был дан спектакль в Эрмитаже, и Коленкуру отвели место в одном ряду с членами императорской семьи.

На первом приеме дипломатического корпуса Коленкур пошел впереди австрийского посла, которому традиционно принадлежало первенство. Александр и императрица-мать согласились с новым порядком вещей, и на вечернем балу Коленкур был вне конкуренции. Он был окружен гражданскими и военными чинами. Русская аристократия увидела в бывшем маркизе гордого и блестящего носителя уважаемых традиций французской королевской знати, перед которыми она преклонялась. Он покорил сердца женщин и танцевал с ярыми противницами нового союза. Разговоры о его роли в расправе над герцогом Энгиенским прекратились.

1 января 1808 года был дан традиционный бал в Зимнем дворце, на который было приглашено четырнадцать тысяч человек. За ужином Коленкур занимал место за столом высочайших персон. Спустя несколько дней состоялся интимный бал у императора, и вопреки правилам Коленкур получил на него приглашение. Стол, за которым ужинали члены императорской семьи и посол, был сервирован одним из севрских сервизов — подарком императора французов. Члены семьи Романовых хвалили сервиз и говорили о приятных чувствах, которые они испытывают, пользуясь присланными Наполеоном вещами.

На следующий день император и генерал встретились на параде войск. Коленкур увидел все французское: элементы формы генералов, офицеров и солдат, музыка и приемы. Александр стал приглашать посла на обед по несколько раз в неделю, а после трапезы звал его в свой рабочий кабинет. Между ними установились по-настоящему дружеские отношения, царь и посол касались самых интимных тем.

Наполеон мог быть удовлетворен тем, как его представитель сумел поставить себя при русском дворе. Ничего лучшего нельзя было ожидать. Высший свет перестал выражать демонстративное неодобрение союзом, как это было во время пребывания Савари, и занял выжидательную позицию. И царь, и общество хотели видеть конкретные результаты союза с Францией.

Царь и Коленкур разглядели друг в друге рыцарские качества. Посол понял, что российский император никогда не пожертвует интересами прусского союзника. В отношении Александра к Пруссии и королевской семье сплелись чувства чести, долга и симпатии к королеве Луизе. Позже посол признал, что государственные интересы России были для царя более важным фактором, чем чувства.

Российский император отказался от предложения Наполеона обменять княжества на Силезию. Он сделал это немедленно после разговора с Савари, который по сути дела выдал план Наполеона. Царь приказал написать в Париж и напомнить императору о тильзитских беседах. Он настаивал на том, что Франция должна получить свою компенсацию за Молдавию и Валахию не на Западе, а на Востоке. Это было ясно выраженное предложение о разделе Турции.

Александр и Румянцев мгновенно разгадали желания Наполеона, связанные с неравноценным обменом. Они поняли, что Наполеон хочет присоединить Силезию к герцогству Варшавскому. Это стало бы шагом к усилению и возрождению Польши, чего Россия не могла допустить.

В отношениях двух империй вполне обозначились две темы, опасные с точки зрения перспектив союза: Польша и Турция. Талейран в свою бытность министром пытался по возможности ликвидировать источники межгосударственных конфликтов, действуя постепенно, мягко и порой прибегая к построению идеальных моделей. Наполеон с его эгоистичным прагматизмом и солдатской прямотой взял быка за рога, но лишь обострил противоречия. Он увязал восточный и германский вопросы и неловко задел при этом Польшу, посеяв большое недоверие к союзу.

Наполеон получил депеши Савари, будучи в Венеции. Сообщение временного поверенного в делах и русская нота подводили черту под вопросом о возможном обмене княжеств на Силезию. Александр ему отказал и при этом настойчиво приглашал приступить к разделу Оттоманской империи. Оставалось лишь одно средство удовлетворения русских — начать делать то, о чем просили.